– Почему... ниатари нельзя видеться с родными?

– Прости, дорогая. Дх’эр Сольгард никогда не посвящал меня в эти вопросы, мне нечего тебе рассказать. Но уверена, на всё есть причины. Только один раз... один раз я видела его очень расстроенным. И тогда он обмолвился, что у него не может быть ниатари. Вот почему я так образовалась, когда появилась ты! Дх’эр Сольгард лучший из людей!

– Драххов, – осторожно поправила я.

– Драххов, – не стала отрицать Ленси.

– Они... звери!

– Знаешь, девочка. Богатые людские лорды иногда забавляются тем, что ловят неродовитых девок и развлекаются, как хотят.

– Неправда! – возмутилась я. Чтобы батюшка? Или Врит Марак, отец Айрин?!

– Ох, девочка, – только и вздохнула Ленси. – Ты жила в столице, уверена, твоя семья тебя от всего ограждала. А я повидала на своём веку, уж поверь. Не говорю, что все, но есть такие. Или с одной целой гурьбой развлекаются, или наоборот, мало им, десяток селений найдут, девчонок от мала до велика соберут и устраивают охоту с...

Ленси словно перебила сама себя и окончила решительно:

– Вот они – звери. Драххи могли бы поступать так же, загонять всех подряд, кто приглянулся, забирать в гаремы тех, в ком хоть капля так нужной им силы. Но они метят ровно столько девушек, сколько необходимо им для выживания, для продления рода. Они женятся на вас, окружают заботой, роскошью. Да, есть правила, которые вы должны исполнять, я не знаю, откуда они пошли, я никогда не была ниатари, не общалась с ними. Но уверена, что у всего найдётся какое-то объяснение, необходимость. Драххи никогда не поступали со мной так, как люди.

Ленси замолчала, словно вспоминая что-то ужасное. Я передёрнулась. Не хотела, не могла верить! Не может быть! Она просто... просто по велению Сольгарда меня пугает!

– А ты знаешь... какое чудовище сидит внутри него? – с замиранием уточнила я.

Ленси на несколько мгновений замолчала, глянула строго, почти сурово:

– Не знаю и тебе не советую. Когда-то дх’эр Сольгард сказал, если услышу... страшные звуки, рычание и топот – бежать. Бежать так далеко, как смогу, прятаться там, где никто не сможет меня почуять.

– Почему? – пробормотала я.

Ледяной озноб пополз по спине, забираясь под платье, холодя оголённые плечи.

– Потому что мы для них тоже... не вполне привычны и приятны, – отозвалась Ленси. – Но я тут уже двадцать лет, и ни разу за это время мне не довелось бежать от чудовища.

Возможно, она хотела успокоить. Но мне сделалось совсем не по себе. Вспомнился зимний сад, пробитые стёкла...

Наверное, он хорошо себя контролирует. Но то, что живёт внутри него... всех них – ненавидит людей так же, как мы ненавидим драххов.

– Нас всегда учили, что мы не должны их злить, что ниатари положено быть покорными и ласковыми со своими мужьями. Но никогда ничего не рассказывали про зверей внутри!

– И правильно, что не рассказывали, – согласилась Ленси.

– Почему?!

– А что бы ты сделала, узнай?

Я? Хм... даже не представляю. Но уже начинаю жалеть, что не попыталась сбежать, как подбивала Айрин.

– То-то, – кивнула Ленси, вычитав в моём лице что-то своё. – Может, раньше и говорили, да перестали. Всё ведь не в миг так сложилось, и предписания не год писались.

Несколько мгновений я пыталась уяснить то, что услышала. Ленси сделала движение, и я поспешила задать последний вопрос:

– А от чего умерли его родители?

– Не знаю. Я их не застала, а сам дх’эр не слишком разговорчив.

– Я заметила, – фыркнула я.

Служанка снова повернулась к столу, взялась за нож. Я несколько мгновений раздумывала, спросить ли ещё что-нибудь.

Впрочем, с Ленси поговорить всегда успею. А вот муж может скоро вернуться, и воздуха мне снова не видать. У него нет ни одного балкона! А окна открывать не умею, они закрыты какими-то защитными чарами, или уж не знаю, чем.

– Пойду отдохну, – пробормотала я.

– Правильно, подготовься встретить мужа, – улыбнулась служанка. – И уж порадуй его. Ни разу не видела у него девушки.

А Сгерр говорил...

Нет, мне не хотелось слепо верить словам Сгерра. Но и отсутствию опыта у Эллинге не поверю. Как он меня соблазнял!

До сих пор приятные волны бежали по плечам и груди от воспоминания. И почему он не обычный человек? Возможно, я могла бы его... если не полюбить, то принять.

Ленси за мной не следила, я поднялась в зимний сад и дальше, к одной из тех изящных лесенок, которая вела ещё выше.

Вечерние лучи пронизывали весь зимний сад, играли в воде бассейна. Всё вокруг, изнутри и снаружи, казалось безмятежным. Небо, солнце, теряющийся в лёгкой дымке второй берег Мельды.

Оглядевшись и никого не увидев, я направилась вверх.

Лесенка заканчивалась у стеклянной непрозрачной двери. Я остановилась, осторожно толкнула. Дверь не поддалась.

Я уже готовилась разочарованно отойти: разумеется, муж не стал бы рисковать, перестраховался. Запер.

Но вдруг узор на моей татуировке засиял, и такой же засиял на замке в двери.

И она отворилась.

Работает! Получается, я могу активировать любой прибор, всё, что имеется у Эллинге? Ох, до чего же мне это нравилось!

И до чего же хорошо было на воздухе! Ветер ласкал истосковавшуюся по нему кожу, последние тёплые лучи приятно скользили по лицу и рукам. В воздухе витали непривычные запахи Драххана, слышались дальние голоса, гудение машин...

Я с наслаждением вдохнула полной грудью, огляделась.

Часть крыши тоже была отдана под сад – открытый, цветущий сейчас, в тёплом летнем воздухе.

Прошлась под растениями – здесь, в отличие от внутреннего, почти все были нашими, родными, с Эрсе. Благоухали цветы, кое-где сама собой текла вода, поливая.

Примерно посередине крыши возвышались закрытые помещения – не знаю, для чего они были нужны, наверное, какие-нибудь складские или технические. Двери плотно затворены, но я не стала пытаться открыть. Запрет про приборы ещё ясно помнился.

Осторожно завернула за них и замерла.

Вторая часть крыши была пустой, и на ней стояли несколько незнакомых самодвижущихся экипажей.

Но ведь Эллинге ездил на другом? Подъезжал на нём снизу?

А эти, значит, летают?

Я с любопытством приблизилась к ближайшему. Дверца сама собой поднялась, узор снова полыхнул.

Несколько мгновений я стояла, разрываясь между любопытством и осторожностью. Но первое победило, и я аккуратно забралась внутрь.