Но сейчас ничего не подозревающие Ира и Аня наблюдали в окно раздевалки, как ничего не подозревающий о своих скрытых талантах Шустов тащит на себе сумку ничего не подозревающей Ленки и покорно плетется за ней.

– Да, это любовь! – умилилась Аня и покосилась на Иру. – Ир, раз уж так получилось, что я в курсе всех твоих сердечных злоключений, ты мне честно признайся: Илья так и не объявился?

Ира покачала головой и слабо улыбнулась:

– Ни звонка, ни письма. Знаешь, мне кажется, что он тоже переживает.

– Еще бы ему не переживать. Сам все испортил.

– Нет, Ань. Я тут посидела, подумала и знаешь к какому выводу пришла?

– К какому?

– Мы с ним с самого начала не подходили друг другу.

– Ну ты даешь! – всплеснула Аня руками и понизила голос, чтобы другие девчонки их не услышали: – Кто же тогда подходил, если не вы? У вас же общие интересы – искусство, архитектура, рисунок… Да у вас с ним даже мечты похожие…

– Вот именно! – возбужденно отреагировала Ира. – Мы эту похожесть и приняли за любовь. Вернее, я приняла и нафантазировала себе, что у нас с ним любовь до гроба. А на самом деле, – Ира задумалась, подбирая слова, – понимаешь, он скорее опекал меня, как старший брат младшую сестренку. Помнишь тот случай, когда я с кофточками прогорела?

– Это когда ты пыталась деньги на свою Школу искусств заработать?

– Ага. Он приехал, выручил. Я тогда решила: что же это, если не настоящая любовь? А он просто не может оставаться в стороне, если кто-то нуждается в его помощи.

– Но вы же с ним целовались, я сама видела.

– Ну и что? Кто сейчас не целуется? Только ленивый. В общем, Илья хороший парень, но он не моя половинка, и я даже рада, что мы с ним во всем разобрались.

– Что же ты теперь собираешься делать? – спросила Аня, недоверчиво глядя на подругу. Видно, Ире так и не удалось рассеять ее сомнения.

– Я? Я сейчас поеду на Арбат в Дом книги и окунусь в книжный дурман. Хочешь со мной?

– Не могу. Нас с Ваней у него дома ждут. Он через час отзанимается своим дзюдо, и мы побежим праздновать день рождения его папы.

– Тогда и я побегу, – сказала Ира, замотала длинный шарф вокруг шеи и, чмокнув пухлую Анину щечку, выскочила за порог школы.

Она чувствовала себя немножко виноватой перед подругой. И не Илья был тому причиной. В последнее время Ира ловила себя на том, что слишком часто вспоминает Егора. Его улыбку и взгляд, будто он что-то хочет ей сказать и не решается. По ночам Иру одолевали сомнения, правильно ли она поступила, когда так внезапно прекратила с ним всякое общение. Она ведь могла и сама позвонить, зайти к нему, узнать, как у него дела, но она этого не сделала. И это несмотря на то, что однажды встретила Ирину Петровну на улице, неподалеку от школы.

– Ирочка, что у вас с Егором случилось? – взволнованно спросила она, доверительно заглядывая Ире в глаза. – Он становится черным как туча, когда я спрашиваю, почему ты не заходишь.

– Понимаете… – растерялась Ира. Она не ожидала увидеть здесь маму Егора, она вообще не была готова к разговору с ней и поэтому оправдалась первым, что пришло ей в голову: – Просто я сейчас очень занята. У меня зачеты пошли в Школе искусств.

– Егор тоже все время занимается, наверстывает упущенное.

– Как он себя чувствует? – спросила Ира, потому что часто об этом думала.

– Сейчас замечательно, тьфу-тьфу-тьфу. – Ирина Петровна не стала пренебрегать приметой и на всякий случай поплевала через плечо. – Мне пора на работу. Ты уж выбери время, загляни к нам. – И, понимающе улыбнувшись, сказала: – А насчет ваших усиленных занятий… Я своего сына хорошо знаю. Наверное, сделал что-то не так, с его вспыльчивым характером это нетрудно.

– Нет, Егор здесь ни при чем, – поспешила вступиться Ира. – Скорее это я виновата. Я зайду, обязательно, – пообещала она при прощании.

Но так и не зашла, испугалась чего-то. Это с другими, когда возникала необходимость, она могла быть напористой и сильной. Но когда речь заходила о ней самой, она чувствовала, что ей не хватает уверенности в себе. От природы застенчивая и замкнутая, она не умела открыто выказывать свои чувства, опасаясь ответной холодности и непонимания. Поэтому и в классе стояла особняком, дружила только с Аней, а с остальными поддерживала ровные, ни к чему не обязывающие отношения.

Не верить в случайные совпадения можно сколько угодно. Только это вовсе не означает, что их на свете не существует.

Ира стояла в букинистическом отделе, не в силах расстаться с книгой «Искусство Древнего Рима».

– Скажите, а можно эту книгу отложить часа на два? – спросила Ира у молодой продавщицы. – У меня денег не хватает.

– Не нужно, мы возьмем ее сейчас.

Ира обернулась:

– Егор!

– Кажется, я. – Он улыбнулся открытой улыбкой, блеснув ровными зубами. Все такой же высокий, крепкий, красивый и очень стильно одетый. Егор всегда следил за модой и пользовался приятным одеколоном, в этом смысле все осталось по-прежнему. И все же это был другой Егор, более взрослый, что ли.

– Смотри-ка, шрам совсем незаметен. – Ира легонько прикоснулась к тонкой полоске на виске и, тут же испугавшись своей вольности, отдернула пальцы.

– Да. Что касается этого шрама, то и следа не осталось, – как-то туманно отозвался Егор. – Сколько тебе не хватает?

– Чего?

– Денег на книжку?

– А… тридцать рублей.

– Пошли.

Егор крепко взял ее за руку, будто испугался, что потеряет ее в толпе, и повел к кассе.

– Я так к тебе бежал, что чуть старушку не сшиб, – сообщил Егор.

– Значит, бегаешь? – довольно откликнулась Ира.

– В институт – из института. Здоров как бык и даже к строевой годен.

– К какой еще строевой? – переполошилась она.

– Это я так, к слову пришлось. У нас военная кафедра, так что сразу буду офицером.

Возле кассы он перехватил ее руку в левую, а правой полез за бумажником во внутренний карман дубленки.

– Я никуда не денусь, – рассмеялась Ира.

– Кто тебя знает. А вдруг ты мираж и все это мне только кажется?

Через пять минут они оказались на улице. В сумке у Иры лежала книга. Рядом стоял Егор.

– Я тебе завтра деньги верну, – пообещала она.

– Обязательно, иначе я затаскаю тебя по судам.

Они замолчали, глядя друг другу в глаза. В магазинной толчее все выглядело иначе. А здесь, в относительном уединении, где мимо торопливо шли редкие прохожие, Ира почувствовала себя растерянной.

– Сколько же мы не виделись?

Ей показалось, что она подумала об этом про себя, но выяснилось, что она произнесла это вслух.