Упражнение оказалось неожиданно сложным, возможно, из-за того, что на столе находилось слишком много предметов. В первый раз я долго не могла восстановить их исходное положение. Когда после моего десятиминутного созерцания стола Константин, лучась самодовольством, сказал, что неправильно лишь то, что я поставила кружку слишком близко к краю стола, то я, немного вспылив, предложила ему поменяться местами.

Когда я перемешала все предметы, лежащие на столе, у него ушла минута на то, чтобы вернуть столу изначальный вид.

Когда я поменяла местами лишь два предмета из общего хаоса – семь секунд.

Когда я на какой-то несчастный сантиметр подвинула протеиновый батончик, лежавший в центре стола, ему понадобилось две секунды.

«Фотографическая память – в ответ на мой ошеломленный взгляд, явно забавляясь, пояснил он, разворачивая батончик и надкусывая его. – Кто из нас тут тренируется, ты или я? Твоя очередь», – сказал он.

– Готово, – говорит Константин, и я поворачиваюсь. Положение предметов на столе не изменилось, но их стало меньше.

– Вы убрали шприц-пистолет, коробку с ампулами, два синих флакона, зеленый флакон с узким горлом… – медленно перечисляю я, – и еще стакан. А, и ту круглую металлическую штуку… – Я заминаюсь, потому что даже не знаю названия того предмета.

– Это была горелка. – Константин приходит мне на помощь. – Что еще?

Я прикрываю глаза, пытаясь восстановить в памяти изначальный набор предметов.

– Подставка под стакан! – восклицаю, наконец-то вспомнив. Кажется, я уже назвала все, что нужно, но Константин продолжает смотреть на меня, явно ожидая услышать что-то еще. Вздохнув, я возвращаюсь к изучению предметов на столе.

– Ты назвала то, что было убрано. А что я добавил? – Да, определенно, Константину это упражнение нравится куда больше, чем мне.

Подсказка только все усложняет. Мне кажется, что на столе нет ничего, чего бы я не видела на нем прежде. Может, доктор добавил еще одну пачку таблеток… впрочем, нет, их было три с самого начала упражнения.

Наклоняюсь к столу, внимательно рассматривая лежащие на нем предметы. Записная книжка, ножницы, визор, банка с массажным гелем, мой идентификационный браслет, моя резинка для волос, наушники из рендер-набора…

Браслет.

Я возвращаюсь к нему. Нет, не показалось. Тот браслет, что я сняла со своего запястья, напоминает о моем падении всякий раз, когда я смотрю на дисплей и вижу немного стесанный пластик. Этот же браслет выглядит совершенно новым: никаких изъянов, никаких напоминаний. Присматриваясь, замечаю и другие отличия: этот браслет темнее моего и шире примерно на полсантиметра.

– Ты справилась. – Со стороны доктора раздаются хлопки в ладоши. Я выпрямляюсь и поворачиваюсь к Константину, который протягивает мне мой браслет.

– Почему они не одинаковые? – спрашиваю я, выкладывая браслеты на стол рядом друг с другом.

– Разные модификации. Основное различие – объем внутренней памяти. С таким, как у меня, – доктор постукивает ногтем по своему браслету, – ходят только Совместимые, потому что его память позволяет сохранить актуальную копию профиля для медицинского модуля. Но этих браслетов на складе оказалось не так уж и много, поэтому те, у кого нет профиля совместимости, носят такие, как у тебя. У твоего память меньшего объема, но для хранения нужной информации этого более чем достаточно.

«Нужная информация». Я не тороплюсь защелкивать браслет на запястье, рассматривая его и думая о том, что здесь, в виде досье, в виде набора сухих фактов и медицинских параметров, хранится вся моя жизнь. Такие же браслеты носят силенты…

Такой же браслет был у Гаспара.

Когда я была Смотрителем, то отслеживала данные с браслетов с помощью программы, которая уже была установлена на тот планшет, что мне удалось выторговать у техников. Видимо, программа стандартная – я обнаруживаю ее и на планшете Берта.

Код браслета Гаспара я до сих пор помню наизусть.

Время останавливает свой ход, когда на экране высвечивается фраза «в сети». Мгновение растягивается до бесконечности – я вижу, как медленно, словно нехотя, проступают зеленые буквы, как они набирают яркость…

Бесконечность обрывается, когда меня настигает понимание: конечно же, браслет Гаспара уже давным-давно достался кому-то другому. Вдруг, повинуясь безотчетному порыву, я поворачиваю свой браслет к свету, чтобы увидеть его код, ряд мелких цифр и букв, выгравированный на внутренней стороне, чтобы убедиться…

Разница лишь в предпоследней цифре.

* * *

Солара приносит мне пистолет только после продолжительной беседы. Пришлось убедить ее, что он мне необходим, и заверить, что я собираюсь тренироваться в стрельбе только в помещении, где стены закрыты толстым слоем изоляции, которая не допустит рикошета. О том, что там еще есть несколько десятков мониторов и серверные блоки, я предпочла умолчать.

Терраполис был по-настоящему мирным городом. Пистолет, лежащий передо мной, был изобретен еще в Старом Мире. Когда мы только пришли сюда, то в бункерах огнестрельного оружия не было вовсе, только пистолеты, что заряжаются транком, – и ничего, что способно убить. Огнестрельное оружие перенесли сюда с поверхности, из арсеналов полиции Терраполиса, которые смогли отыскать только благодаря интерактивной карте города, что нашлась в Архиве.

Запрокинув голову, я представляю, как мой взгляд проникает сквозь потолок, устремляясь вверх, пронзая уровень за уровнем, и, когда он вырывается на поверхность, перед ним предстает мертвый город, подернутый розоватой дымкой процина.

Да, Терраполис был мирным городом, но я не сомневаюсь, что если бы Турр изначально хотел захватить именно его, а не Арголис, то потерпел бы поражение. Возможно, Терраполис даже смог бы захватить оба города, ведь его наука ушла вперед на десятилетия, а может, даже и на века… вот только его жители не стали использовать науку как оружие. Впрочем, они наверняка позаботились о защите на случай нападения. По словам Кондора, до гибели Терраполиса ходили слухи о существовании вируса, который будет распылен в случае захвата города, и что этот вирус окажется смертельным для каждого, кто не получил вакцину, которую детям Терраполиса вкалывают еще при рождении…

Вирус оказался всего лишь слухом, но даже слух способен сослужить хорошую службу, если правильно им воспользоваться. Одним из условий Нерушимого пакта между Арголисом и Турром была неприкосновенность Терраполиса. Из погибшего города вывезли лишь содержимое уцелевших сырьевых складов. Особенно ценными оказались большие запасы переработанных металлов – последние десятилетия своего существования Терраполис постоянно отправлял экспедиции на разрушенную часть материка, в мертвые города…

А потом мертвым городом стал сам Терраполис.

Согласно пакту, все ресурсы поделили поровну, после чего Терраполис закрыли, заблокировав ворота во внешних стенах и разрушив ведущий к городу мост через реку. И в первые годы после войны некоторым людям, несмотря на все обстоятельства, не давала покоя идея, что в нескольких днях пути есть город, где наверняка можно найти столько добра, на которое уже никто не претендует, и плевать на этот пакт… Но никто из тех, кто туда отправился, так и не вернулся, и пошел слух о том, что мертвый город заражен, что произошла утечка вируса, после чего количество желающих побывать в Терраполисе резко сошло на нет.