На самом деле мало кому тогда удалось добраться до Терраполиса. Многие потенциальные мародеры были перехвачены отрядом Кондора уже за внешними стенами Арголиса и отправлены прямиком в тюрьму. Незадолго до того как я стала пациентом Константина, Кондор рассказывал об этом на общей тренировке. Это было уже после Агаты. Сейчас я понимаю Кондора: случившееся в Просвете открыло в нем потребность обратиться к своему прошлому, чтобы он мог наконец-то отпустить его; а тогда я лишь удивилась тому, что тренировка внезапно перешла в лекцию по истории.

Стратег уже и сам стал частью нашей истории. Мы оказались здесь только потому, что в тот день, когда на Арголис напали, вместе с нами в медицинском центре был Кондор, который смог организовать эвакуацию. Он знал, как добраться до Терраполиса, минуя разрушенные мосты, потому что допрашивал единственного человека, побывавшего там. Не всех мародеров арестовывали на выходе из Арголиса, некоторым все же удавалось вырваться, и их ловили уже тогда, когда они возвращались с пустыми руками, так и не найдя способ попасть в Терраполис. Но однажды поймали того, у кого это получилось.

Выходит, Свободный Арголис обязан своей жизнью… какому-то мародеру?

Я одобрительно хмыкаю, открывая коробку, что принесла Солара вместе с пистолетом. Наушники и около шести десятков патронов, она не поскупилась. Но есть одно условие: я должна вернуть отстрелянные гильзы и пули, все до единой, чтобы их отправили на переработку, переплавили на новые пули…

…и только когда я вставляю патроны в обойму, до меня доходит, что пули придется выковыривать из изоляции. Нужно будет позаимствовать у Константина пинцет.

Хорошо, что нашим инженерам удалось наладить производство патронов, приспособив технологии, которые обнаружились в бункере. В арсеналах патронов было не так уж и много, их бы пришлось беречь для битвы за Арголис, курсанты не смогли бы часто тренироваться с настоящим оружием, это было бы расточительством ресурсов…

Мысль рвется. С ней что-то не так, и я не понимаю, что именно. Я прокручиваю ее в голове, пока иду к «комнате видеонаблюдения», впервые за все это время иду к ней на своих ногах. Мне бы радоваться, но нет, это назойливое, беспокойное чувство не отпускает – я словно в упор не замечаю чего-то, что лежит прямо перед носом. Замедляя шаги, я прокручиваю мысль, что чем-то потревожила меня, раскладываю ее на составляющие.

Расточительство ресурсов.

Патроны. Меня смутило какое-то противоречие… Арсеналы. Полицейские арсеналы на поверхности, доверху наполненные оружием. Арсеналы, которые нашли благодаря карте Терраполиса, что была в Архиве.

На пороге «комнаты видеонаблюдения» я сталкиваюсь с пониманием, которое останавливает меня подобно невидимой преграде, лишая возможности двигаться.

Ресурсы. Раздел ресурсов между городами и изоляция Терраполиса.

Мы изучали Нерушимый пакт еще в Школе, даже читали полный текст соглашения, продираясь сквозь громоздкие формулировки. Там не упоминался раздел или же неприкосновенность содержимого подземных хранилищ. В пакте не было ни слова о подземной части Терраполиса.

Про бункеры никто не знал.

Тренировка по стрельбе теряет значение. Я не могу сдвинуться с места, лихорадочно пытаясь собрать воедино все, что мне известно о Терраполисе и о том, как мы попали сюда.

Смертельный импульс, убивший всех жителей Терраполиса, вывел из строя всю компьютеризированную технику на поверхности. Все данные были утрачены, вся техника превратилась в бесполезную груду пластика и металла.

…Но сюда, под землю, действие импульса не дотянулось. Здесь все уцелело.

Наши ученые приступили к изучению технологий Терраполиса только тогда, когда мы оказались здесь. И даже с помощью информации в Архиве они до сих пор не могут разобраться со многими устройствами, что здесь есть. Это значит, что у Арголиса прежде не было доступа к бункерам Терраполиса. Мог ли о них знать Турр? Мог ли Турр втайне добраться до скрытых под землей уцелевших знаний и технологий Терраполиса и использовать их, чтобы захватить наш город?

Осознав, что продолжаю стоять на пороге, придерживая ручку двери, я прикрываю ее за собой и сажусь на мягкий стул, что стоит перед мониторами.

Нелогично. Если бы Турр смог добраться до подземелий Терраполиса, все хранилища были бы уже пусты. Значит, мы были первыми, кто получил доступ к хранилищам, к Архиву, к карте Терраполиса и к тому, что осталось спрятано на поверхности. И сюда нас привел Кондор.

Но как он узнал о бункерах?

«Успокойся, Арника», – приказываю я себе тихим шепотом. Успокойся сейчас же, иначе можешь зайти слишком далеко в своих рассуждениях. Собираешься начать подозревать Стратега? Но в чем именно?

Кондор заслужил мое доверие тем, что всегда был искренен со мной… но всегда ли? Или же он просто позволил мне так думать?

Хватит.

Юн был прав: я вновь и вновь возвращаюсь к одной и той же ошибке. Я в очередной раз пытаюсь решить задачу, имея на руках неполные данные. Нужно собрать больше информации. Прежде я не интересовалась нашей историей, предпочитая изучать лишь те материалы, что хоть как-то могли пригодиться мне в работе с силентами. Кондор – мой наставник, которому я доверяю, и будет очень глупо, если это доверие сойдет на нет из-за моих слабых познаний в истории Свободного Арголиса. Дождусь встречи и спрошу напрямую, а до того момента буду гнать от себя любые подобные мысли, иначе… Иначе погрязну в подозрениях и этим все испорчу. Подозрения, даже те, что оказываются беспочвенными, оставляют след, что навсегда меняет отношение к человеку.

Хватит думать об этом. Я пришла сюда, чтобы потренироваться в стрельбе, разве нет? Пора бы и пострелять.

И только выходя с заряженным пистолетом в центр серверного круга, я понимаю, что наушники остались в медблоке. Я вздыхаю: возвращаться за ними не хочется, ведь придется идти до медблока, потом возвращаться обратно… Физиотерапия, изобретенная Терраполисом, дает невероятные результаты: мне уже разрешено подолгу ходить и даже выполнять некоторые тренировочные упражнения под присмотром ассистенток доктора, но вошедшее в привычку беспокойство за ноги еще не успело меня покинуть. Кресло-каталку уже отдали другому пациенту, поэтому я стараюсь рассчитывать все возможные нагрузки, хоть Константин и говорит, что я зря так осторожничаю, что уже совсем скоро мне можно будет бегать.

Впрочем, вполне может быть, что наушники мне и не понадобятся. Есть у меня одна догадка…

– Эй! – кричу я во весь голос. Но мой крик звучит как-то приглушенно, не так громко, как стоило бы ожидать. Это ведь достаточно просторное помещение, в котором почти нет ничего, кроме голых стен, но я совсем не слышу эха. Прицелившись, я стреляю в центральную мишень, попадая черному силуэту прямо в голову. Как я и предполагала: изоляция, которой покрыты стены, поглощает звук. Хлопок выстрела даже тише, чем в тренировочном рендере. Сегодня обойдусь и без наушников, за один раз не оглохну.