– Сколько? – выдохнула я.

– Тысяча золотых, – печально ответил бородач.

– Сколько? – охнула Гэли.

Я опустила руку, переход от восхищения к разочарованию был слишком быстрым. Тысяча золотых – стоимость парадного выезда вместе с четверкой лучших скакунов. Илистую Нору после смерти деда оценили в две с половиной…

– Но… но… – не нашла слов подруга.

– Леди, приди вы на неделю раньше, я бы сказал пятьсот, а с месяц – отдал бы за триста и улыбку, но с тех пор произошли два события…

– Вы заболели, – перебила Гэли. – И зачем вам деньги?

– Спасибо, что напомнили, – пробормотал он. – Это, – он обвел клинком зал, – принадлежит не мне одному, но, даже будь иначе, думаете, у мертвеца не может быть желаний вроде отделанного радужным деревом гроба?

– Ну… – смутилась подруга.

– Но я говорил не про это, – тряхнул головой Гикар. – Произошло два прорыва сквозь Врата демонов, стражи понесли потери. Разлом нестабилен, дорожные пошлины утроили, плюс личный налог князя на черные кости[3]. – Он развел руками, – При прорыве наши потеряли трех магов.

Все знали, что закалка черных клинков сложна и связана с риском. С очень большим риском. Но как его оценивают в денежном эквиваленте, я поняла только сейчас. Из Разлома в наш мир попадали демоны, погуляв пару недель по Ирийской равнине, они уползали обратно, оставляя после себя лишь боль и разрушения. Маги предполагали, что Разлом прошел неравномерно, черная трещина тянулась через всю Эру, а незваные гости норовили постучаться к нам только в определенных областях. Например, у Проклятых островов. Или напротив Врат. Они раз за разом пробовали на зуб оборону стражей Чирийского хребта, и иногда им удавалось прорваться. За этим «иногда» зачастую стояли тысячи жизней. Кровавая карусель тварей Разлома начиналась как раз от Врат, как называли выводивший к равнине перевал…

Я вложила клинок в ножны, хотя больше всего на свете мне хотелось топнуть ногой, забрать оружие и выписать вексель. И пусть папенька разбирается. Будь цена вдвое ниже, можно было бы попробовать. Но на тысячу графа Астера не разжалобишь. Вексель аннулируют, а покупка вернется к продавцу… Хотя нет, такого позора отец не допустит, скорее, рапиру повесят в оружейной Кленового Сада и будут рассматривать как вложение денег. Чирийские клинки куются только раз, потом их уже невозможно переплавить. А я останусь с тем же, с чем и пришла. Девы, как обидно.

– Простите, мэтр, – пробормотала я, вкладывая оружие в ножны.

– Не извиняйтесь. – Глаза мужчины стали грустными. – Могу предложить незаговоренную рапиру того же мастера.

– Незаговоренная у меня уже есть, – покачала я головой.

– Мэтр Гикар, а это… – Гэли указала на что-то внутри ближайшего короба.

– Смелее, – предложил он. – В том ящике изделия подмастерьев, ничего запрещенного нет.

Подруга быстро, словно боясь, что он передумает, вытащила зеркало. Серебристая поверхность стекла на фоне черной оправы смотрелась драгоценной каплей. Действительно завораживающе.

– Десять золотых, – сразу обозначил цену бородатый. – Ученикам тоже нужно зарабатывать.

– А что оно может? – спросила подруга.

– Почти ничего, – рассмеялся мужчина, забрал у девушки зеркало и вдруг со всей силы швырнул на пол.

Я вскрикнула, Гэли вцепилась в руку мужчины. Но зеркало, отскочив, кувырнулось в воздухе и упало на теплые доски. На сверкающей поверхности стекла не было ни единой трещины.

– Десять золотых, – повторил Гикар.

Для зеркала это очень много, но… я видела, как сияли глаза Гэли, когда она подняла новую игрушку.

– Никогда не знаешь, что этим магам взбредет в голову, – рассмеялся мужчина.

– А есть что-то еще? – спросила Гэли. – Что-то такое же интересное?

– Сколько угодно, леди. Мы такое добро у учеников оптом скупаем. Например, хм… – Он заглянул в ящик. – Мне казалось, что я все продал, – пробормотал он, – но один остался… – Оружейник повернулся ко мне, держа в широкой руке черную коробочку с тремя округлыми выступами. – Это инструментариум.

– Звучит страшновато, – не удержалась я. Честно говоря, меня не очень волновали коробочки, взгляд помимо воли возвращался к отложенному клинку.

– Очень популярен у рыцарей.

Гикар нажал на выступ, и из коробочки выскочил стержень с двумя перекрещивающимися насечками на круглом срезе. Отвертка?

Мужчина отступил к соседнему ящику, покопался в содержимом, покачал головой, переместился к следующему и, наконец, нашел то, что искал… метатель, совсем как тот, с которым упражнялись на занятиях, разве что металл корпуса был абсолютно черный.

– Смотрите. – Он положил метатель на крышку ящика, вставил стержень иструментариума в паз и выкрутил винт на рукояти, потом второй под дулом, третий у бойка. Еще одно нажатие, и стержень с насечками сменил второй стержень с плоским скошенным краем, которым мужчина подцепил корпус и моментально снял крышку. Я никогда не видела, чтобы так быстро разбирали метатель. Инструменты в коробочке – занятная вещица, не незаменимая, но занятная.

Я неосознанно потянулась к черному металлу магией, касаясь невидимыми нитями корпуса, чувствуя направляющие стержней, сжатые пружины и… колбу с жидкостью.

– Это уровень, – словно поняв, что я делаю, бородатый перевернул коробочку другой стороной. В металле было вырезано окошко, в котором проглядывала часть пузырька с колышущейся жидкостью. – Иногда нужно видеть вертикаль. Отвес – вещь хорошая, но уровень еще лучше, вот поэтому инструментариум так любят рыцари.

– И маги, – сказала я. Бородатому все-таки удалось привлечь мое внимание. – Сколько?

– Пятнадцать. И, если улыбнетесь, добавлю набор линз.

– Договорились.

– А я возьму зеркало, – вставила Гэли. – И отложите тот клинок, леди Астер должна подумать.

– Надолго? – склонил голову набок Гикар.

– На день, – невозмутимо ответила подруга, не обращая внимания на мой вопросительный взгляд.

Я выписала вексель, подождала, пока бумага, «приняв» родовую подпись, чуть позеленеет, и вырвала последний лист. Не забыть бы заехать в банк за новой вексельной книжкой.

– С вами приятно иметь дело. – Приняв ценную бумагу, мужчина склонился, словно джентльмен, что совсем не вязалось с гривой черных волос и стеганой жилеткой.

Зимний воздух показался ледяным после жарко протопленной лавки. Гэли держала в руках сверток с зеркалом, я прикрепила черную коробочку к петле на поясе.

– Ну, хоть не зря сходили, – сказала подруга, огибая дом и возвращаясь на Тисовую улицу.