Люси де Круа и Вивиан Коуэлл были различны в характерах, как огонь и лед: Вивиан была вспыльчива, ее легко можно было привести в гнев, и, хоть она научилась скрывать свои истинные эмоции и чувства, порой они все же брали верх. Люси же была спокойной, наблюдательной, хладнокровной и никогда не давала своим эмоциям волю. И все же, у обеих девушек было что-то общее: расчетливость и коварство.

С удовольствием наблюдая за тем, как в удивлении приоткрылся рот соперницы, мадемуазель де Круа ожидала, что та зальется слезами, поспешно покинет Грейтхолл, сядет в свою карету и, в истерике, прикажет кучеру везти ее домой. Ведь обе знали: в таком виде Вивиан не могла и ни за что не согласилась бы появиться перед знатью Англии и потенциальными женихами.

Но коварная француженка не знала, с кем начала войну.

Совершенно не ожидавшая такой открытой подлости со стороны соперницы, Вивиан на секунду потеряла дар речи, но тут же нашлась и громко воскликнула:

— Мисс, вечер только начинается, а вы уже пьяны! Посмотрите, что вы наделали! Вы испортили мое платье!

Не ожидав от Вивиан, которую она считала мягкой и боязливой, совершенно непредвиденной ею реакции, Люси слегка опешила, но затем холодно улыбнулась и, со своим французским акцентом, что делало ее речь мягкой и необычной, сказала:

— Не старайтесь понапрасну, мисс. Кроме нас в холле никого нет, и никто не услышит ваши наивные восклицания.

Вивиан инстинктивно обвела взглядом холл и уверилась в том, что наглая француженка сказала правду: гости леди Мальборо были в бальном зале, и ни один из них не стал свидетелем этой жестокой подлости со стороны всем известной мадмуазель.

«Глупая, как я ошиблась! И эта ошибка стоила мне всего! Мое платье испорчено… Что мне теперь делать? И ведь за него отдано столько денег! А что я напишу им? Она рассердится на меня за мою недальновидность! И это я желала подчинить себе эту нахалку? Ах, Энтони был прав: мне следовало держаться от нее подальше!» — с гневом и отчаянием одновременно подумала мисс Коуэлл.

Неужели ее вечер был потерян? Нет, только не это! Долгожданный дебют был испорчен: пятно от пунша въелось в белый шелк, и теперь никакие старания и средства не могли вернуть ему прежний вид. Что теперь? Что делать, куда идти? У кого просить помощи?

Эти мысли кружились в разуме Вивиан с космической скоростью, но она знала, что ей следовало предпринять.

— Вы так боитесь меня, что решили попытаться испортить мой вечер? — насмешливо усмехнулась она, еще давно осознав истину: если ответить на оскорбление насмешкой — бой будет выигран именно тобой. Вивиан была не скупа на насмешки и поражавшие прямо в сердце остроты.

— Боюсь? С чего вы взяли? — сладко улыбнулась на это Люси.

— О, это очевидно, — так же сладко улыбнулась ей в ответ Вивиан: пусть соперница видит, что не смогла ни напугать ее, ни увидеть ее слезы.

«Она хочет войны? Я дам ей войну! И с каким удовольствием я увижу, как она и вся ее семья убегут обратно, в свою мерзкую Францию, когда их имя покроется несмываемым позором! О, моя наивная мамзель, ты даже не представляешь, какого врага нажила своим глупым поступком!» — с мрачной радостью решила Вивиан. Ее зеленые глаза с вызовом и презрением смотрели в красивое лицо француженки, а та слегка приподняла подбородок и насмешливо улыбалась.

Эта была не просто неприязнь: девушки возненавидели друг друга и готовы были пойти на что угодно, лишь бы уничтожить соперницу. Еще бы! Ведь на кону стояло их будущее! И, хотя Вивиан не имела никаких планов на герцога Найтингейла, да и совершенно была незнакома с ним, Люси де Круа поспешила выбить почву под ногами прекрасного врага прежде, чем та будет представлена этому желанному жениху.

Увы, Вивиан не было известно о том, что план мадемуазель насчет этого герцога был близок к осуществлению: знатный муж уже дважды ужинал с семейством де Круа, а на балах танцевал с Люси по два танца, что, естественно не укрылось от глаз других гостей, которые уже вовсю шептались о том, что скоро бедный английский герцог падет к ногам французской красавицы да и еще и в самый разгар войны. И эти слухи радовали семью де Круа настолько, что они уже считали герцога Найтингейла женихом Люси… Но вдруг, откуда ни возьмись, в Лондоне появилась эта слишком красивая девушка, эта племянница графини Крэнфорд, и все, чего достигла Люси, могло рухнуть, как карточный домик. Ведь Люси была умной девушкой и хладнокровно отметила, что красота этой рыжей выскочки превосходит ее собственную.

— Я надеюсь, вы понимаете, что своим поступком вы сами же испортили себе репутацию? — спокойно спросила Вивиан. — Как только я войду в зал и оглашу причину, по которой было испорчено мое платье, — вас станут презирать все, в том числе и герцог, за которым вы бегаете, как волк за невинной овечкой.

— Вижу, вы уже наслышаны о моем романе с герцогом Найтингейлом, — так же спокойно сказала на это Люси. Ее нисколько не смущал презрительный взгляд ненавистной собеседницы. — Прекрасно! Тогда вы, если обладаете чувством собственного достоинства, не будете пытаться заполучить его в супруги.

— Бедная мадемуазель де Круа, вы боитесь того, что я, выражаясь языком простолюдинов, «уведу его у вас из-под носа?». Но мне интересно будет узнать у него самого о том, что он думает о вашем, так называемом, романе. Желаю вам приятного вечера. — Вивиан присела в книксене, напоследок окинула француженку ледяным взглядом и пошла прочь.

— О, у меня будет замечательный вечер, — сладким голосом бросила Люси вдогонку сопернице. — И хочу вас огорчить: никто не поверит вам в том, что это я испортила ваше платье, но в глазах присутствующих на этом балу вы будете выглядеть неуклюжей замарашкой. Вы ведь понимаете, что в Лондоне есть место лишь для одной из нас?

Эта речь заставила Вивиан насмешливо усмехнуться и остановиться.

— Я желала предложить вам дружбу, но вы избрали войну, — обернувшись к мадемуазель де Круа, холодно сказала она. — Но не празднуйте победу так рано: наша война только началась. И вы, конечно, правы, мисс: в Лондоне есть место лишь для англичан, а ваше место — во Франции. Не ваш ли отец еще совсем недавно был врагом Англии и приближенным того, с кем Англия борется? — И она грациозной походкой продолжила свой путь.

«Хотела бы я знать, куда она направилась? Должно быть, плакать в уютный уголок» — довольно подумала Люси и, поставив пустой бокал на широкий подоконник, зашла в бальный зал, где ее тут же встретили десятки восхищенных взглядов.

— Где же Вивиан? — недовольным шепотом спросила леди Крэнфорд своего сына.

Прошла уже четверть часа, а ее племянница все еще не появилась в бальном зале. К счастью, гости герцогини не посчитали эту задержку лишней: все смаковали последние новости с поля боя. Французы проигрывали битву за битвой, и конец владычества Бонапарте приближался все ближе. Как горды были эти высокородные леди и джентльмены победам Англии и ее союзников! Находясь в тихой безопасной Англии и не желая ни воевать, ни лечить раненых в полевых госпиталях, эти люди напыщенно рассуждали о том, как сильны английские воины. Все вокруг лицемерили, однако лицемерами никто себя не считал.