Тебе лучше избавиться от иллюзий и научиться выживать на Арканууме. Я больше не собираюсь спасать твою шкуру, если будешь разгуливать по моей земле. Раз сама напрашиваешься, то получишь то, что мужчины Адских Земель могут тебе предложить, — глаза вновь загораются пламенем, и я отшатываюсь от него, но Мулцибер сильно хватает меня за локоть, опуская голос до шепота. — А если считаешь, что я «спас» тебя, то придется открыть тебе тайну, сладкая. Я сделал с тобой то же самое, что пытался Зверь.

Все тело сводит судорогой, а брови сходятся на переносице. Видя полуужас и понимание в моем лице, демон вновь заходится смехом:

— Да, детка, ты все правильно поняла! Помнишь нашу первую встречу? Ты знала, что это был я, Диана? — подтягивает к себе, хватая за бедра и затылок. — Ну, что, поняла, кто твой первый и единственный мужчина, принцесса?

— Ты врешь!.. Нет!..

Я пытаюсь вскрикнуть, оттолкнуть его, но выходя только хрипы, а тело одеревенело от жути.

— Да, Диана, — улыбается и гладит по голове, — мы с тобой провели незабываемое путешествие вместе. Как удачно, что мне подарили именно тебя, правда? Тебе понравилось тогда со мной?..

— Ублюдок! — дергаюсь и он внезапно отпускает меня, смеясь. Меня всю трясет от осознания того, что он действительно говорит правду.

— Да ладно тебе, неужели ты не догадывалась? Мне как-то даже обидно, что ты не заметила сходства со своим первым разом и тем, как я трахал тебя уже здесь, — он обводит глазами своды дома, и вновь усмехается.

Сейчас он выглядит настоящим дьяволом. А я не могу вымолвить и слова, понимая ужасающую правду: моим первым и единственным мужчиной был Архитектор Ада, поработитель планет.

Как я могла не замечать этого?! Как?!

«Конечно замечала», — отвечаю сама себе.

Просто гнала эти сравнения прочь, не веря в то, что такое совпадение возможно.

Меня всю колотит, а в голове звенит отвратительная мысль: на самом деле я ни с кем не спала после не потому, что пережила насилие.

Обхватываю голову руками и бросаюсь по коридору прочь в комнату. Мулцибер не удерживает меня, а только громко смеется вслед.

Нет! Нет! Нет!

Все то, о чем я думала эти месяцы, настигает меня, предлагая вынести вердикт, что я невменяемая. Сумасшедшая. Мазохистка, заслуживающая только презрения.

Забегаю в комнату и сильно хлопаю дверью, желая только одного — сдохнуть, но не признавать этого. Только не он!

Картинки в голове тут же рисуют тьму в глазах и разрывающие ощущения мужской близости. Запах тела, сводящий с ума и жесткие пальцы, впивающиеся в кожу. Губы пересыхают мгновенно, теперь вплетая туда воспоминания о ночи, когда дурман заставил меня отбросить все предрассудки и фактически самой попросить его взять меня.

О, да, я знала. Разумеется знала. Вкус его кожи на губах я ни с чем не могла перепутать. Как наркоманка старалась держаться подальше, и все равно проиграла своему помешательству.

Сильнее стискиваю зубы, зажмуривая глаза от набежавших слез.

У меня никого не было после него потому, что я жаждала только эти руки на своем теле. Жар этого тела на мне. Мое желание отзывалось только на грубые ласки этого зверя.

***

Меня будят крики.

Вздрагиваю на кровати, прислушиваясь: мужские голоса и один женский, пронзительный.

Вся наполняюсь недобрыми предчувствиями, натягиваю на себя черный с кружевной оторочкой халат и осторожно выхожу из комнаты. Босиком по холодному полу, а разговор становится все отчетливее:

— Мне насрать, чем ты руководствовалась, — сталь в голосе Мулцибера. — Твое дело выполнять приказы, а не размышлять!

Выхожу из-за стены в гостиную, и вижу, что по стенке выстроились насмерть перепуганные слуги дома. В центре комнаты стоит Мулцибер, одетый в черную военную форму и бронежилет. На нем перчатки, а на ногах жесткие военные ботинки. Шея бугрится венами, выдавая нечеловеческое напряжение. Он сдерживает себя, сдерживает, чтобы не пристрелить на месте Энже, сжавшуюся на полу возле зеркала.

— Эм, прошу тебя, — вся холодею, слыша в слезы в голосе женщины, — этого больше никогда не повторится!

— Конечно не повторится, — усмехается Мулцибер, сжимая в руках какие-то кольца.

— Что здесь происходит? — шепчу я Пириану, стоящему рядом.

— Это расплата за твою вчерашнюю прогулку, — усмехается блондин, и я перестаю дышать от ужаса. — Ей было приказано не выпускать тебя. Она ослушалась. Вот результат.

— Я была тебе верна! — кричит Энже, вытягивая к Мулциберу руки.

— Да, была, — он издевательски надувает губы. — Именно поэтому ты не сдохнешь, а получить пятнадцать ударов хлыстом.

И тут я понимаю, что за «кольца» у него в руке.

Святые небеса, это ведь металлический хлыст! От такого остаются борозды в несколько сантиметров, даже, если ударить легкой рукой! Этот демон вообще может рассечь пополам!

— Если такова твоя воля, — Энже крепко сжимает зубы, смотря на него смиренно, то я приму ее.

— Умница, — усмехается Эм, — а теперь повернись и оголи спину.

Энже разворачивается, начиная расстегивать на себе форму трясущимися руками. Она остается в одной белой майке, поворачиваясь спиной и все так же стоя на коленях.

Мулцибер разворачивает кольца хлыста, и я слышу ужасающе громкий звук, с которым этот предвестник адской боли ударяется о деревянный пол. Это и приводит меня в чувство.

Бросаюсь вперед, не совсем понимая, что делаю.

— Стой! — шипит Пириан, пытаясь схватить меня за руку, но я выворачиваюсь.

Уже в следующую секунду я падаю на Энже сверху, обхватывая ее руками за спину и закрывая собой.

— Какого черта ты творишь?! — шипит она.

— Я не позволю тебе пострадать из-за меня!

— Уходи, Диана! Он убьет нас обеих за это!

— Убью, — слышу сзади глухой голос Мулцибера, а в отражении зеркала вижу его хмурое лицо. — Пошла прочь, Диана!

— Нет, — встречаюсь с ним глазами и все тело покрывают мурашки от предчувствия нестерпимой боли. В его зеленых дьявольских омутах я вижу непреклонную решимость причинить ее. — Это я уговорила Энже взять меня с собой! Я лишь хотела…

— Я мне насрать, что ты там хотела! — орет он, и лицо искажается яростью. Мы с Энже синхронно вздрагиваем всем телом. — Пошла прочь, я сказал!

— Если тебе так нужно наказать кого-то, то накажи меня, — губы трясутся от страха, но я не могу позволить ему причинить боль Энже из-за меня.

— И я сделаю это! Уйди прочь, или получишь пятнадцать ударов вместо нее!

Его лицо стало маской ярости, а глаза засветились зеленью еще больше. Я вся трясусь и нахожусь на грани обморока, но продолжаю упорно смотреть на него через отражение и не двигаюсь с места.

— Хорошо, Диана, — его голос становится глухим и