– Нам не оторваться, – прошептала она, – их слишкоммного…

– Не боись, – ответил я мужественно и провел ладонью понебритой щеке, там за эти полсуток отросла уже настоящая двухнедельная щетина.– Уж теперь мы этим гадам покажем!

Она спросила жалобно:

– Уверен?

– Да!

– По…чему?

Я бесстыдно улыбнулся.

– Ты же девственница, если не брешешь?

Она вспыхнула до корней волос, гордо выпрямилась.

– А какое это имеет значение?

– Огромное, – заверил я, – решающее. До тех пор, покане затащишь в постель, мы – неуязвимы!

Ее прекрасные глаза стали вовсе в виде перевернутойтрапеции, я мужественно улыбнулся, показал все сто белых безукоризненных зубов,но в душе колыхнулся гадкий червячок неуверенности. Если по стандартам, то да,неуязвимы, даже прическу не попортят, но находятся всякие там тарантины, чтоломают устоявшееся, где, как в старой доброй опере, заранее все известно, аувидеть себя с вывалившимися в грязь кишками что-то совсем не хочется.

Впереди слева от дороги начал вырастать высокий цилиндр изжелезобетона, я насчитал двенадцать этажей, позавидовал, в этом Южном Бутовевсе с размахом, таких гаражей нет даже в Китае, резко повернул руль, успелпроскочить между потоком встречных машин, ибо автомобилисты хоть и должныдержаться вместе, но на расстоянии друг от друга, на большой скорости влетел наузкую полосу, та по спирали повела вверх.

Торкесса вскрикнула испуганно:

– Там у входа красный фонарь!

– Что, – удивился я, – и здесь?

– Нет, это значит, навстречу кто-то едет!

Я отмахнулся:

– Это скорее значит, что кто-то собирается выезжать.Русские ездят быстро, но запрягают долго.

Машина наматывала круг за кругом, поднимаясь с этажа наэтаж, на каждом мы проскакивали мимо приглашающе распахнутых ворот, под яркимсветом электрических ламп блестят дорогие автомобили, и снова узкая дорога поспирали между бетонных стен. Торкесса все оглядывалась, вскрикнула тревожно:

– На стене блеснуло фарами!

– Догоняют?

– Нет еще, но не все разбились при погоне…

– Так и должно быть, – объяснил я. – Все по Дарвину.Отсев по дурости, неумелости, невыученным урокам, злоупотреблению спиртным,бабами, карточными играми…

– Баймами, – вставила она.

– Баймы не трожь! – отрезал я строго. – Они как раз испособствуют таким вот навыкам. Где, по-твоему, я научился на автомобиле, еслиу меня его отродясь не было?.. И самолет так же подниму, отбомблюсь, собью парустелсов и благополучно сяду на любой авианосец, даже если он с коврик для моейсобаки… Держись, самое интересное!

Последний этаж, дальше только запертая на большой висячийзамок решетчатая дверь на чердак, я повернул руль, мы влетели в просторнейшийпаркинг, машины чинно по кругу под внешней стеной, огромные окна от самого полаосвещают их самым выгодным образом. Другие автомобили выстроились по маломукругу вокруг внутренней стены. Между ними широкая полоса для разворотов ивстречного движения, в этом Южном Бутове все по высшему современному классу, нето что у нас в боярском Центре, не учел Иван Грозный, что его церкви даколокольни мешают автодвижению.

Я осторожно повел машину по кругу, прикидывая, как лучшевстретить противника.

– Вот они! – вскрикнула торкесса.

В ворота въезжали одна за другой три черные машины сзатемненными стеклами. Выход отрезан, мы в ловушке, торкесса жалобнозапричитала, наверное, о своей девственности. Я быстро прикинул шансы напрорыв, честно говоря, ничтожные. Автомобили тем временем остановились, из двухвышли крепкие ребята в черных плащах, в руках автоматы и пулеметы.

Я газанул, машина рванулась, я переключил скорость, торкессав ужасе закричала, мы несемся со все возрастающей скоростью, сверкающее окноприближается немыслимо быстро. Треск, нас тряхнуло, в стороны разлетелисьдеревянные обломки оконной рамы. Острые градины стекла со звоном стучали покапоту, а мы вылетели с высоты двенадцатого этажа.

Торкесса визжала, не переставая. Я крутил бесполезный руль,мужчинам это придает уверенность, как женщинам глубокое декольте или серьги скрупными бриллиантами. Массивное здание, что напротив дороги, вырастает быстро,но что-то недостаточно быстро, мне бы еще километров двадцать выжать, дадорожка для разбега куценькая…

На какое-то мгновение показалось, что вот-вот машина клюнетносом и полетим вниз, как печальный лебедь, отпевший свою песню на бис, ноздание напало на нас, треск, снова обломки оконной рамы, звон битого стекла,машина влетела в помещение, разнеся колесами и всем весом канцелярский стол скомпом и плоским дисплеем, где в этот момент пятнистый человечек весь из себястрелял в мужиков в ушанках с трехлинейками в руках. Какой-то клерк баймит вSpecOps, идиот, так его и надо, юсовского прихвостня, дави колабов, я уже вовсюкручу руль, избегая давить слишком много людей, чтобы не превышать процентдопустимых потерь среди гражданского населения, но столы разносил вдрызг, заделдаже автомат по продаже кока-колы, так им и надо, квасом бы торговали, никто быне пострадал, да вообще здесь всех можно давить на фиг, в юсовской фирмеработают, гады…

Помещение огромное, вместо стен перегородки из фанеры, а гдеи вовсе застекленные рамы. Мы неслись, все ломая, круша, разбивая, торкессавскрикивала, однажды оглянулась, глаза округлились.

– Милорд, один сумел перепрыгнуть тоже!

– Вот гад, – сказал я с сердцем, – мне можно. А онзачем…

Мотор ревел, я все разгонялся, торкесса завизжала:

– Что ты задумал?

– Мы на девятом этаже, – сообщил я, – напротивсемиэтажный дом с плоской крышей. Если хорошо разгонимся…

На этот раз разогнались в самом деле великолепно, как натреке. Стеклянная стена разлетелась хрустальными брызгами, как поверхностьзалитого солнцем озера, куда швырнули камень, мы снова вылетели из здания.

Торкесса завизжала. Я похолодел, сразу понял, что перепуталправое с левым. Нужное мне здание находится с другой стороны! Мы пронеслись поогромной дуге, далеко внизу крохотные фигурки останавливаются и задираютголовы, привлеченные треском выбитых окон. Кто-то ухватился за фотоаппарат,спешит сколотить состояние, сейчас фотоаппараты у всех прямо в мобильниках, вседело в том, кто быстрее передаст по емэйлу в редакцию и запустит в новостномвыпуске…

Машина начала накреняться, это жутковато, мы несемся все ещепо дуге, но дуга все круче и круче… Внизу быстро вырастают аттракционыаквапарка, я воспрянул духом, стал балансировать на сиденье, выравнивая машину,заставляя воздушный поток поддерживать под днище и смещать в нужномнаправлении.