Он повернулся к девушке:

– Консультации ваши, поди, не для простых смертных?

– У нас обширная клиентская база.

– Да, надо думать…

– Артур Валентинович приказал разместить вас в кабинете. Если что-то понадобится – дайте знать, – холодно глядя на Громова, проговорила девушка и вышла, прикрыв за собой двери.

– Ты всегда был тактичным, – прокомментировал Малахов.

– Раздражают куколки с таким самомнением, – пожал плечами генерал. – К тому же, как представлю, что нам еще с Артурчиком общаться, – коричневая масса из меня сама лезет.

Генерал-майор прошел в центр просторного помещения, откровенно прицениваясь ко всему, за что цеплялся взгляд. Особое внимание он уделил правой стене кабинета, буквально от и до увешанной масками.

Коллекция была обширна и разнообразна – в ней угадывались африканские, азиатские, южноамериканские мотивы. Громов встал напротив и стал внимательно ее рассматривать.

– Настоящие, как думаешь?

Малахов пожал плечами.

– Почему нет? Он много путешествует. Работа позволяет знакомиться с культурами других народов. Видимо, это его новое хобби.

– Он бы еще куклы собирал…

– Нормальная коллекция. Вон те, – Малахов кивнул на пару масок, – скорее всего, из Южной Америки. Прилично стоят.

– Может, тоже пора на пенсию, в консультанты податься… Буду насаждать демократию тут и там и всякую хрень по барахолкам собирать.

– Вряд ли получится – ты прожженный коммунист.

– Согласен. Тогда буду помогать собирать СССР по кусочкам.

– За это платят меньше.

– А когда мы служили за деньги…

Владимир Данилович с задумчивым видом прошелся по кабинету.

– Ты в курсе, кто его клиенты? – спросил он.

Громов снял со стены маску красного цвета, изображающую страшную морду с рогами, покрутил ее в руках.

– Видал, красавчик какой.

– Это Ондэко, – пояснил Владимир Данилович. – Японский фольклор. «Демон, танцующий под барабан».

Громов глянул на друга с некоторым недоверием, вздохнул.

– Все-то ты знаешь. – Он примерил маску к лицу. – А кто играет в барабан?

– Кто-то другой. Так с кем сейчас якшается Волжанский?

– В основном с крупными международными фирмами, – ответил Громов, вешая маску японского демона обратно на стену. – Вопросы внутренней и информационной безопасности, промышленный контршпионаж. Но есть данные, что по некоторому ряду вопросов работает с частными военными компаниями.

– Он же всю жизнь возился с психокинетиками. Как он может разбираться в вопросах информационной безопасности?

– А кто сказал, что Артурчик разбирается? Он нанимает парней, которые раньше варились на этой кухне. Бывших оперов из СВР и ФСБ. Они-то и делают всю работенку. А наш уважаемый товарищ читает лекции и проводит тренинги для доверчивых толстосумов.

Владимир Данилович остановился возле большого книжного шкафа, заставленного дорогими изданиями вроде «Государя» Макиавелли.

– Как я понимаю, дела у него идут неплохо.

– Если верить налоговым отчетностям за минувший год, даже очень.

– Ты не терял его из поля зрения?

– Держи друзей близко, а врагов…

Двери распахнулись, и в кабинет вошел Артур Волжанский. Энергичный, подтянутый, похожий на артиста Владимира Машкова, в темно-синем костюме.

Своим гостям бывший офицер спецслужб улыбался широкой белоснежной улыбкой.

– Друзья мои! Как я вам рад! А ведь мы не виделись сколько… два года! Два года, друзья!

– Вот жалость-то, – сквозь зубы процедил Громов.

– Здравствуй, Артур, – протянул ладонь Малахов.

– Володя, привет, дорогой! – Волжанский поднял руки в извиняющем жесте. – Не обижайся на дурака, но былые порядки никто не отменял. Даже если ныне твое всевидящее рукопожатие сокрыто перчаткой.

– Все нормально, – понимающе кивнул Малахов, поправляя очки.

Артур повернулся к Громову, не подав руки.

– Эдик, а как твое «ничего»?

Громов оставил вопрос без ответа, молча глядя на Волжанского.

– Понятно… Некоторые вещи не меняются, да?

Он направился к столу, на ходу кивая на перчатки Малахова.

– Давно носишь?

– Около года.

– Почему надел?

– Стал затворником.

Волжанский опустился в жесткое кресло, пододвинулся к столу.

– Тогда тем более странно, почему ты здесь. Едва ли вы пришли вспомнить былое.

– Именно за этим, – вздохнул Владимир Данилович, опускаясь в одно из кресел.

– Артем сбежал, – объявил Громов, стоявшей подле стены.

Волжанский задержал на нем свой цепкий взгляд, сложил ладони пирамидой, на несколько секунд задумался.

– Давно?

– Вчера, – ответил Малахов.

– Как это произошло?

– Его конвоировали в Москву. По дороге он спровоцировал аварию и совершил побег.

Теперь внимательный взгляд переместился на Малахова. Со стороны могло показаться, будто в голове Волжанского установлен компьютер, который сейчас обрабатывает миллионы вариантов развития событий. Наконец он кивнул Владимиру Даниловичу.

– Ты просканировал место аварии?

– Да.

– Что-нибудь интересное увидел?

– Да. Активная внутренняя установка на месть. Бежать и прятаться он не намерен. Все, чем заняты его мысли, – это мы трое.

Волжанский изогнул бровь.

– Ну, не могу сказать, что прям сильно удивлен.

Громов выразительно фыркнул. Пожалуй, громче, чем это требовалось. Волжанский холодным тоном произнес:

– Что?

– Еще бы ты был удивлен.

– Ты что-то хочешь мне сказать? – задал риторический вопрос Артур Валентинович.

– Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать.

– О… Твоя старая добрая песня о том, какой я мерзавец. Ей-богу, Эдик, пора перестать вести себя так, будто ситуация с Артемом – моя вина.

Короткие брови Эдуарда Евгеньевича двумя молниями взметнулись ко лбу.

– А чья, по-твоему, это вина? Кто дал Артему основания для мести?! Кто бросил его вместе с группой посреди пустыни?! Это ты дал тогда отмашку. Ты кинул парня!

Волжанский хлопнул ладонью по столу.

– Не смей клеветать на меня в моем же кабинете – я тебе не какой-то сосунок! Ты не был тогда в штабе. Не знаешь, какова была ситуация; не видел, какое давление оказывали на нас. Не моя вина, что Артем слетел с катушек. В этом виноваты все мы.