год пожара, жил во Пскове и в поселок наведывался не каждый год, уже стукнуло тридцать семь.

Мысли неожиданно перескочили с траурной церемонии на брата. Этим летом они с детьми укатили в Крым, а значит, снова не приедут. И это – к лучшему. Дима включил передачу и задом выехал из негустого ряда как попало припаркованных машин.

Глава 7

Физкульт-привет!

Звонки и визиты земляков в квартиру Михайловых прекратились, как по волшебству, после новости об убийстве Ники. Теперь граждане обходили участкового стороной, шарахаясь, как от зачумленного, а потому он очень удивился, когда на пороге комнаты возникла мама с телефоном в руке.

– Димочка, это тебя. Ира Голубева.

Дима помнил только одну Голубеву – Ларису, подругу Ники. Он нахмурился, но телефон взял:

– Слушаю вас.

– Добрый вечер, Дмитрий Олегович. Я мама Ларисы Голубевой, она с Никочкой дружила…

– Добрый. Что-то случилось? – Нехорошее предчувствие сжало сердце участкового ледяным захватом.

– Можно, мы к вам зайдем, Дмитрий Олегович? Не хотелось бы приходить в участок… Дело уж очень деликатное.

– Ф-фу, – смог выдохнуть Дима. – Заходите, раз деликатное.

Отключившись, он укоризненно посмотрел на мать, но та только руками развела.

– Эх, мам, – покачал он головой. – Чай, что ли, поставь? Сейчас гости явятся.

Голубевы пришли через полчаса. Теперь Дима вспомнил Ирину Васильевну – заведующую почтовым отделением. Обычно подтянутая строгая женщина, сейчас она выглядела растерянной. Ее дочь, напротив, смотрела с вызовом, дерзко задрав узкий кукольный подбородок.

– Давайте в кухню пройдем, – предложил Дима. Принимать поздних гостей в своей не слишком прибранной комнате ему совершенно не хотелось.

Мать и дочь послушно отправились за ним.

– Понимаете, – начала Ирина Васильевна, разместившись на отцовском табурете возле окна, – Лариса не уверена, что с этим стоит…

Девушка фыркнула.

– Ма, может, я сама? – предложила она.

Дима молчал, предоставив семейству возможность самостоятельно определиться, кто из них будет говорить. Судя по всему, ничего страшного не произошло, так что он расслабился и приготовился выслушать очередную жалобу, пусть и «деликатного» характера.

– Короче, – не дожидаясь согласия матери, заговорила Лариса, – дней за пять до того, как пропала, Ника… – Она сбилась и заметно побледнела.

Лейтенант насторожился.

– Ника прибежала ко мне вот с такими глазами, – девушка сложила в кольца большие и указательные пальцы, демонстрируя, какого размера глаза были у погибшей Ники. – Она забыла в магазине книгу и вернулась, чтобы ее забрать, но магазин оказался открыт. Ника струхнула, потому что сама закрывала его, уходя. Короче, зашла осторожненько, и знаете, кого она там увидела? Нашего физрука и Виолетту. Они в подсобке… Ну не знаю, целовались или еще что… Ника хотела уйти тихонько, но ее заметили все равно. Физрук струхнул. Ника сказала, что никогда не видела таких белых лиц, какое было у него, а Виолетта только рассмеялась. Короче, Ника пришла ко мне советоваться, как лучше рассказать все жене Романа Николаевича, а я ее отговорила. Если бы знала, чем все кончится…

Голос Ларисы сорвался, но она только тряхнула головой и продолжила:

– Ника переживала очень, ведь у нее самой родаки… ну вы знаете. А на следующий день Роман Николаевич подкараулил Нику во дворе и сначала умолял молчать, не делать поспешных оценок, еще какую-то фигню нес, а когда Ника сказала, что думает о таких, как он, стал ей угрожать…

– Чем? – напряженно спросил Дима.

– Ну не знаю. Она не пояснила, потому что не очень-то испугалась. Просто Тимошку пожалела.

– Тимошка – это сын Романа, ему три года, – пояснила Ирина Васильевна. – А жена тоже в школе работает. В начальном классе преподает.

– Ох, вы запутали меня совсем. А кто такая Виолетта?

Лариса закатила глаза:

– Здрасте, полиция! Хозяйка магазина, где Ника работала.

При упоминании имени подруги она снова помрачнела.

Ну конечно! Дима вспомнил Виолетту Гольцову. Он беседовал с ней на следующий день после исчезновения Ники.

Тридцатилетняя Гольцова жила в Березняках, где у нее тоже был небольшой магазинчик, такой же, как в Старом поселке: пиво-воды, хлеб и мухи. Однако нехитрый ассортимент позволял ей передвигаться на крепком с виду «Ниссане-Паджеро» и одеваться так, словно она жила как минимум в областном центре, а не в деревне, где из достопримечательностей были только свежий воздух да коровьи лепешки. Поговаривали, что у нее хороший дом, но слишком высокий забор, чтобы его разглядеть.

Виолетта внаглую строила лейтенанту глазки, сверкая загорелыми коленями из-под белой юбки, но Дима такой сорт женщин не воспринимал. И был прав. Кроме коленок и красивой груди, самую малость выглядывавшей из глубокого выреза обманчиво строгой блузки, Гольцова обладала изрядной долей цинизма. После беседы с ней участковому захотелось помыть руки. Пожалуй, из всех, с кем он в те дни беседовал, она оставила самое неприятное впечатление. Нику ей было совсем не жаль, и она не скрывала своего безразличия к судьбе девушки, а переживала лишь о том, что осталась без продавца.

Дима перевел взгляд с дочери на мать и обратно. Обе женщины – совсем юная и взрослая, тронутая первыми признаками увядания – смотрели на него с немым вопросом. И Дима читал этот вопрос в их глазах так же ясно, как если бы он был задан вслух: «А вдруг это Роман убил Нику?» Ответа у лейтенанта не было. Пока не было.

* * *

Романа участковый совсем не знал, поэтому с утра покопался в картотеке, оставленной его предшественником. Компьютер прежний участковый так и не освоил, а потому все записи делал на бумаге. Папка, озаглавленная «Заречная, 3», нашлась быстро и была довольно пухлой. Физрук средней школы Роман Николаевич Поклонников, его жена Светлана Андреевна Поклонникова и сын Тимофей проживали в соседней с семьей Бойко однокомнатной квартире, выделенной им поселковой администрацией. Они появились в Малинниках, когда Дима был на учебе. Других сведений о Романе Поклонникове в папке не было.

Когда в участке появился майор Шонкин, Дима сидел, уткнувшись в монитор.

– Что ты там ищешь? – вместо приветствия сварливо спросил майор, направившись к столу с намерением потеснить лейтенанта.

– Я, кажется, нашел, – неуверенно прошептал Дима. Сердце готово было выскочить из груди, когда он развернул монитор к майору. – Вот, смотрите.

Тот склонился над столом и быстро пробежал текст глазами, покусывая ус:

– Ну и что? Это еще не основание…

И тогда участковый передал ему вчерашнюю беседу с Ларисой Голубевой. Шонкин помрачнел:

– Черт побери, Михайлов, как тебе это удается?

На экране компьютера была открыта страница Романа Поклонникова в «Фейсбуке». На фото загорелый и улыбающийся во весь рот молодой Роман висел на почти отвесной каменной стене, упираясь в нее ногами, обутыми в альпинистские ботинки. Красный страховочный трос убегал за край