Так что я уверенно написал, что некоторые иностранцы называют российскими кланами великие княжества. А все потому, что великим князьям приносят вассальные клятвы другие бояре и даже простые князья. По сути, великое княжество – это город и территория вокруг него с городами поменьше, которые находятся под властью одного рода – великого княжеского.

В противовес им идут генерал-губернаторства – имперские земли, объединенные крупным городом, которым правит назначенный императором генерал-губернатор. То есть генерал-губернатор – это должность. А великий князь – это передающийся по наследству титул. Хотя в социальной иерархии эти двое равны друг другу.

Дальше пошли совсем уж простые вопросы:

«Кому могут приносить вассальные клятвы бояре?»

Ну это совсем легко: императору, великим князьям и князьям.

«Кому могут приносить вассальные клятвы дворяне?»

Еще легче: императору и боярам.

Интересно, для чего такие вопросы вообще нужны? Тест на дурака? Проверка на стрессоустойчивость? Дарят минимальные баллы плохо подготовленным абитуриентам, чтобы родители сильно не ругались?

Еще один вопрос вызывал у меня улыбку: «В каком году царь Иван IV покорил Казанское ханство». Я снова взглянул на Ледяную Королеву. Уверен, она наверняка ответит правильно. Вряд ли госпожа Ромодановская… хотя нет, правильнее говорить боярыня Ромодановская, не знает, когда ее предки стали великими князьями Казанскими.

В общем, с заданиями я справился. Сгреб листочки в охапку и встал со своего места. Прошло четыре с половиной часа, и я, на удивление, закончил не первым. Отдал бумаги ближайшему ко мне учителю и зашагал к выходу.

Проходя между рядами, поймал на себе взгляд Маши. Она поджала губы и неодобрительно покачала головой. Я улыбнулся и кивнул ей на прощанье.

Она, что, думает, что нужно обязательно сидеть до последнего?

Выйдя из здания лицея, я с удовольствием прошелся по скверу до ворот и направился к ближайшей станции метро. Сейчас мне нужно сконцентрироваться на подготовке к субботнему турниру. Ну и завтра на работу сходить. Но только потом сразу домой… кратчайшим путем.

– В последнюю неделю августа скидки на все аттракционы в «Парке чудес»! – громко продекламировала девушка-промоутер в костюме ростовой куклы. Бедняжка, жарко ей, наверное.

Чтобы хоть как-то помочь несчастной, я взял у нее листовку. И зашагал дальше. На картинке был изображен ребенок с разрисованным лицом. Эдакий страшноватый тигр. И подпись «Аквагрим».

Хм… а вот это мысль. В парк я, конечно, не пойду, но краски прикупить для дела можно.

– Мама уснула перед телеком, – войдя в комнату, доложил Глеб.

Ну, это было ожидаемо. По субботам после окончания рабочей надели из нее будто стержень вытаскивают, и тетя Мари довольно быстро проваливается в сон.

– Хорошо, – отозвался я. Замерев в одной позе, я сидел перед Борисом, который с сосредоточенным видом водил кисточкой по моему лицу.

– Как получается? – Я скосил взгляд на двоюродного брата, застывшего в метре от нас.

– На удивление неплохо, – серьезно ответил он.

– Эй! – возмутился Боря. – Это грубо! Из нас троих я рисую лучше всех.

– Ты продолжай, пожалуйста, и не отвлекайся. Мы ничуть не сомневаемся в твоих талантах, – заверил я брата.

Он макнул кисточку в банку с оранжевой краской, недовольно буркнул и продолжил свое занятие.

С минуту мы сидели молча. Все это время Глеб задумчиво наблюдал за процессом создания самопального аквагрима.

– Аск, – неожиданно заговорил он, – может, все-таки расскажешь, на какую такую вечеринку ты так наряжаешься?

Я начал поворачиваться к нему, но Боря ткнул пальцем мне в подбородок.

– Не вертись! – велел младший братец.

Пришлось послушаться и смотреть на собеседника, кося глаза.

– Нет, Глеб. Прости. Может, потом и расскажу.

– Ты… во что-то ввязался, да?

– Хочу ввязаться. А вас пока ввязывать не собираюсь. И прошу, не спорьте со мной.

– Мы и не спорим, – буркнул Боря, продолжая свое рисование. – Просто переживаем за тебя. Ты стал таким… каким-то уж слишком самостоятельным.

– Я вам говорил о своих целях. Вы поверили в меня. Неужели разуверились?

Брат отклонился, чтобы лучше видеть меня. На его лице проскользнуло удивление:

– Нет, что ты. Мы просто… беспокоимся за тебя, – произнес он тихо.

– Не стоит. Если сидеть на попе ровно, ничего не достигнешь. Я выбрал цель и иду к ней, а вы мне поможете.

– Конечно, поможем, – твердо произнес Глеб. – Потому и хотим пойти с тобой.

Я вздохнул:

– Не всегда чтобы помочь, нужно стоять рядом. Не говоря уже о том, что не во всех походах нужно сопровождать друг друга. А если бы я к даме на ночь пошел, вы бы тоже волновались за меня и вызвались сопровождать?

– Э… Ну… – замялся Глеб. Хех, как же с ними просто. Маленькие они, и тема интимных отношений с девушками, обсуждаемая серьезным тоном, пока еще вызывает у них ступор.

– То-то же. – Я не дал братьям собраться с мыслями. – Так что и сейчас оставайтесь дома.

Больше к этой теме мы не возвращались. Боря закончил разрисовывать мое лицо и приступил к волосам. Да уж, замучаюсь я потом все это смывать. Но конспирация лишней не будет. Не хотелось бы, чтобы меня на улицах начали узнавать после турнира.

Через пятнадцать минут я стоял в ванной и разглядывал свое отражение в зеркале. Борис… не самый лучший художник. Но в целом нанесенный им грим со своей задачей справляется – сам себя я не узнаю. Да и противника устрашит. Все-таки верхние клыки, прорисованные почти до подбородка, получились что надо. Так брат мне еще и тройной шрам через правый глаз для антуража добавил.

– Ну ладно, я пошел.

– Удачи. – Глеб сдержанно кивнул.

– У тебя все получится. – Боря дал волю братским чувствам и крепко обнял меня.

Накинув на волосы капюшон старого балахона, я вышел из дома и направился в сторону склада, на котором должны были пройти бои.

Как я узнал у дяди Паши, подобные турниры популярны у простолюдинов. Посетители получают двойное удовольствие: кровавое зрелище плюс возможность сыграть на тотализаторе, и их не останавливает даже тот факт, что нужно еще заплатить за вход.

По причине неофициальности таких мероприятий проводят их в очень специфических местах. Сегодняшний, например, будет проходить на территории небольшой заброшенной фабрики.

До нее я добирался пешком минут сорок. Причем далеко не в полном одиночестве – группы людей стекались туда же от ближайшей станции метро.