Прошлым вечером на ужине в особняке парень Абигейл не переставал твердить о «члене-гиганте», который я отсасываю, при этом откровенно пялясь на мои сиськи. Во время десерта он отметил, что я похожа на Мэрилин Монро, только «с экстра-формами», на что Саша спросила его, каково жить с крошечным членом. Тем временем Абигейл то и дело чесала шею каждый раз, когда упоминалось имя Конора, пока ее кожа не покраснела и не стала шелушиться. Ревность – это вообще заразно?

Конечно, такая мелочность ниже моего достоинства.

Я: Как думаешь, Лиза пригласила Абигейл?

САША: Боже, надеюсь, что нет. На два ужина подряд с этой ведьмой у меня терпения не хватит. Если она там, то мы разворачиваемся и уходим, договорились?

Я: Договорились.

К счастью, когда мы с Сашей позже вечером входим в кафе, Абигейл и ее придурка-парня Кевина нигде не видно. Но Лиза привела своего молодого человека Кори, а Робин сидит с каким-то парнем, который представляется как «Шеп». Оливия пришла одна, и я сажусь рядом с ней, а Саша оказывается по другую сторону от меня.

Едва я успеваю откусить от сэндвича, как девочки на меня накидываются.

– Ну и какой он в постели? – спрашивает Лиза, полностью игнорируя своего смущенно поморщившегося парня. Он явно предпочел бы оказаться где угодно, лишь бы не в эпицентре обсуждения подвигов Конора Эдвардса.

Я тоже, брат.

– Какого он размера? – осведомляется Оливия.

– Он обрезан?

– У него сильно увеличивается член в стояке?

– Можно без этого? – говорит Саша, болтая в воздухе наггетсом. – Я не хочу за едой слушать про члены.

– Спасибо, – бормочет Кори.

– Ладно, но он хорошо целуется? – Оливия, взяв телефон, в открытую пускает слюни на инстаграм Конора. Своих парней к этому моменту девушки оставили жевать бургеры в униженном молчании. – Мне кажется, он хорошо целуется. Рот у него сдержанный.

– Как это – сдержанный? – со смехом спрашиваю я.

– Ну, понимаешь, бывает, что парень словно бы хочет сожрать твои губы. Лично мне слюни на подбородке совсем не нравятся. – Оливия упирается локтями на стол, зажав вилку в кулаке. – Колись, Тейлор. Мне нужны грязные подробности.

– Он целуется… – Как? Это для меня загадка. Неподтвержденная информация. Не мое дело. – Сносно.

– «Сносно», говорит она. – Саша с усмешкой качает головой. – Только ты бы назвала поцелуи сносными.

– Я не придаю этому значения, это просто поцелуи. – Я неловко пожимаю плечами.

Что еще сказать на эту тему? Ничего, потому что я основываюсь на полностью выдуманном опыте. Не то чтобы мысль об этом меня не привлекала. Конор невероятно красивый, и у него очень-очень симпатичные губы. По-мужски полные. Он похож на парня, которому в поцелуях нравится сам процесс, они для него не просто средство достижения цели.

Справедливости ради, я сама мало с кем целовалась – только с четырьмя партнерами, если быть точной, и в трех случаях это было отвратительно. Первый поцелуй случился у меня в предпоследний год старшей школы, и у нас обоих это вышло отстойно. Сли-и-и-ишком много языка. После этого мы еще несколько раз целовались, но лучше не стало.

Потом наступил первый курс колледжа, когда меня вынудили поцеловаться с Ребеккой во время недели вступления, и на втором курсе, когда я по незнанию поцеловала парня Абигейл, чтобы выполнить вызов.

Моя четвертая попытка ужасной не была. Потрясающей тоже, конечно, но там хотя бы не было ведер слюны и принудительного контакта. Я встречалась с парнем по имени Эндрю четыре месяца, и он прилично целовался. Но у нас никогда не заходило дальше петтинга – наверное, поэтому мы и расстались. Он говорил, что все из-за того, что я не могла ему «открыться», и, возможно, это тоже сыграло свою роль, но мы оба знали, что его привлекает только секс, и ничего больше. А я… мне просто было некомфортно с ним.

Иногда я спрашиваю себя, встречу ли я когда-нибудь парня, рядом с которым буду чувствовать себя так уверенно, что смогу перед ним раздеться.

– О боже. – Оливия чуть ли не ныряет под стол. Лиза рядом с ней давится газировкой и начинает кашлять так сильно, что кажется, будто сейчас она выкашляет легкие.

Я поворачиваюсь посмотреть, что стало причиной их реакции.

Конор, мать его, Эдвардс.

Почему я не удивлена? Похоже, у него есть чутье, которое оповещает его каждый раз, когда телки обсуждают его пенис.

Все его сто восемьдесят восемь сантиметров шагают через помещение к нашему столу. Он в черно-серебряной брайарской хоккейной куртке и паре темно-синих джинсов, облегающих его длинные ноги. Стальные серые глаза озорно сверкают, когда он проводит ладонью по своим длинным светлым волосам. Он останавливает взгляд на мне, и энтузиазм в его широкой улыбке кружит мне голову. И ускоряет пульс.

О господи. Запретите уже мужчинам быть такими красавчиками!

– Детка, я соскучился. – Конор поднимает меня со стула и обнимает.

Он так приятно пахнет. Я не знаю, какими продуктами он пользуется, но он всегда неуловимо пахнет океаном. И кокосом. Обожаю кокосы.

– Что ты здесь делаешь? – шепчу я.

– Ужинаю со своей девушкой, – говорит он с хитрой ухмылкой – верный знак того, что ничего хорошего он не замышляет. – Будь ее воля, она бы меня на весь день в спальне закрыла, – говорит Конор столу, – но я подумал, что было бы интересно познакомиться с ее друзьями.

На краткий миг мне кажется, что он наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы, и я облизываюсь и медленно вдыхаю, напрягшись всем телом.

Но вместо этого он нежно касается губами кончика моего носа. Я не знаю, что чувствую – разочарование или облегчение.

– Как у вас все стремительно. – Оливия освобождает место, чтобы Конор мог пододвинуть стул и сесть между мной и ней. Она следит голодным взглядом за каждым его движением.

– Вы знали друг друга до вечеринки? – спрашивает Лиза. Взгляд у нее поспокойнее – наверное, ей стыдно подвергать своего парня новым унижениям, – но она так же сосредоточена на Коноре, как и Оливия.

– Нет, не знали, – отвечаю я за него. – Мы встретились впервые тем вечером.

– Она снесла мне крышу. – Конор приобнимает меня одной рукой за плечи, выводя на коже крошечные узоры кончиками пальцев. – Время относительно.

Чтобы немного его позлить, я кладу ладонь ему на бедро и говорю компании:

– Он уже пытается уговорить меня съехаться с ним.

Но моя попытка подколоть оборачивается рикошетом. Во-первых, его бедро под моей ладонью твердое, как камень. Во-вторых… я уже не помню, что во-вторых, потому что моя ладонь лежит на бедре Конора Эдвардса.

Не успеваю я убрать руку, как Конор накрывает мои костяшки своей большой ладонью, захватив меня в ловушку. От тепла его прикосновения мне приходится сдерживать горячую дрожь.