– Были жертвы? – Женька заинтересовался.

– Да, – Елена стала вспоминать. – При посвящении, кажется, при переходе на одну из старших степеней, испытуемый должен был совершить убийство, доказывающее его верность богу. По-русски, снести голову неверному. Так что… Женщина под определение неверного очень хорошо подходит.

– Согласен, – кивнул Женька, подумав. – Тогда я ошибся. Я думал, что наш убийца мало что смыслит в традициях митраизма. Но ведь может быть и наоборот. Он мог убить Надю, чтобы таким образом доказать, что уж он-то верен богу больше, чем вся эта кучка солнечных мальчиков. Он чтит обряды тщательнее и исполняет более верно.

– Версия, – согласилась Елена. – Вот только вряд ли подобные убийства совершались на алтаре. Это противоречит логике. Тащить неверного в самое сердце культового места? Как-то слабо верится. Уж скорее твоя первоначальная теория правильная. Это фанатик, желающий заявить о себе. Или просто маньяк со странными религиозными фантазиями.

– Но все же он близок к этой секте, – отметил Женька. – Вот и хочу я поспрашивать чиновников, кто мог это быть. Сам я тоже не верю, что хоть кто-то из них был с Надей знаком. Да если бы это было так, она бы мне все уши прожужжала. Типа, что познакомилась не только с крутым магом, да еще и с крутым перцем по жизни.

– Точно, – подтвердила подруга. – И надо бы вообще порасспрашивать, как их так повернуло. Понимаешь, вряд ли такое количество человек одновременно пришло к столь странному выбору веры без чужой помощи. Кто-то же у них был законодателем моды. И этот основоположник нашего кружка, мне кажется, был бы нам очень интересен.

– Тогда поедем к кому-нибудь одному из них, – предложил Женька. – Кого ты лучше знаешь, и надавим. Пусть пальцем укажет. Их всего-то двенадцать человек. Тут не разбежишься с тайнами.

– Двенадцать? – Елена посмотрела на него, нахмурившись. А потом полезла в бумаги. – Странно.

– Что-то я не понял, – Женька тоже нахмурился. – А что не так? Двенадцать участников мистерии. Двенадцать апостолов в христианстве по той же традиции. Знаки Зодиака и прочее-прочее. Все на тему обоснования магии этого числа.

– Ну, если тебе про Зодиак ближе… – Она пожала плечами. – А ты никогда не слышал еще об одном знаке, которого не встретишь в банальных гороскопах? Да и насчет апостолов… Вспомни Леонардо да Винчи.

– А он-то здесь при чем?

– Чем примечательна «Тайная вечеря» да Винчи? – тяжело вздохнув, спросила его начальница, как спрашивают у двоечников в школе правила.

– Ну, если ты Дэна Брауна с его нашумевшим романом вспомнила… – Женька пренебрежительно отмахнулся. – Я, конечно, верю немного, что Иисус был способным к детопроизводству и мог искренне любить женщину. Но нам сейчас это к чему?

– Спасибо, милый, что озвучил свою точку зрения в этом спорном вопросе, – саркастично выдала Елена. – Но Дэн Браун и его выводы меня сейчас совсем не интересуют. Зайди с культурологической точки зрения. Чем примечательна именно эта картина среди прочих «Тайных вечерь» других авторов?

Женька основательно задумался. Что же там такое было? Чем-то ведь да Винчи точно отличился. Но вот чем?..

– А! – наконец-то осенило его. – Блин!

– Вот именно, – улыбнулась начальница. – Их должно быть тринадцать. Сам Иисус и двенадцать с ним. На остальных картинах всего двенадцать фигур. А у Леонардо да Винчи было все нормально с математикой. О символизме «Тайной вечери» в нашей теме вообще говорить не приходится.

Именно эта ритуальная трапеза, о которой так живописно рассказывали в евангелиях, была полностью заимствована из культа Митры и посвященных ему обрядов. После поединка с Солнцем, одержав победу, Бог Договора восседал со своей свитой и светилом за одним столом, где делил на всех собственными руками хлеб и сок хаомы, позже в мистериях замененный вином.

– Но у меня-то их вообще только одиннадцать, – пожаловался Женька, указывая на свои бумаги.

– У федералов двенадцать, – сказала Елена. – И никто из допрашиваемых ни о каком тринадцатом не упоминает. Кстати, посмотри потом внимательно фотки. Может, встретишь того жреца, ауру которого увидел на складе.

Женька перебрал фотографии, выбрав их из копий документов, оставленных ФСБ. Все же их данные были полнее.

– Нет, Лена. – Он бросил бумаги обратно на стол. – Конечно, именно его-то тут и нет. Кстати, похоже, он моложе остальных участников. Не говоря уже о том, что явно заботится о своей фигуре лучше остальных.

– Политика не располагает к активному образу жизни, – съязвила Елена. – На заседаниях особенно не попрыгаешь. Вот и полнеют наши бедные чиновники. Значит, нет его тут. Ладно. Этого и следовало ожидать. Говоришь, жрец не убийца? Но он может знать, кто так рвется в могучую митраистскую кучку. Если они все так этого жреца скрывают, то он у них главный администратор.

– Спец по кадрам, – предложил свою версию Женька.

– Вот-вот. – Она опять взяла со стола бумаги и перебирала их. – Знаешь, я думаю, мы пойдем вот к этому дядьке. Это заместитель нынешнего мэра. Я его помню еще по прошлому составу администрации. Он работал в этой же должности при Артуре.

– При каком Артуре?

– Ну, не при легендарном же короле! – нетерпеливо отозвалась Елена. – Так нашего бывшего мэра звали. Он, между прочим, друг и брат нашему «Бюро». И щедрый такой друг… Так что его бывший заместитель мне хорошо знаком. Можно сказать, приятель. В общем, он идеально подходит для задуманной беседы. Только вот теперь главное его отловить. Дай мне пару дней, чтобы, как ты выразился, пробить аудиенцию. Хорошо?

– Женщина, – иронично откликнулся Женька. – Я могу дать тебе сколько угодно времени на все что угодно. Даже на принятие верного решения.

– Решения о чем? – Ему удалось сбить ее с толку.

– Ну, конечно, о выборе моей скромной кандидатуры в спутники жизни. – Он расплылся в любимой ухмылке Чеширского кота.

– Надеюсь, что встречи с замом мэра тебе придется ждать не так долго, как моего решения, – ядовито откликнулась Елена. – То есть не всю оставшуюся жизнь.

Женька рассмеялся и послал ей воздушный поцелуй. Она ответила таким же жестом и собралась к выходу.

А Женька взялся за чтение допросов.

Женька сидел в Еленином кабинете на диване, курил, пил кофе и слушал «Машину времени». Это была не его музыка. Нет, тексты у них замечательные. Все нормально, но… Не было у Женьки с «Машиной» связано никаких ностальгических воспоминаний, ассоциаций и прочего, что делает отдельного исполнителя особенным для слушателя. Просто хорошая музыка, не отвлекающая от мыслей. Хотя, впрочем, Женька сейчас как раз предпочел бы не думать.

Сколько же всего на них свалилось за последние дни. Сначала Надя и ее смерть. Потом это странное дело с Елениными любовниками и их страшными убийствами. Далее… одержимость. Во всех мрачных событиях последнего времени это стало единственным светлым пятном. В прошлый раз попытка работать с одержимостью закончилась абсолютным провалом. Сын клиента, тринадцатилетний мальчонка, погиб. «Бюро» тогда чуть не закрыли. В этот раз все могло бы закончиться окончательно плачевно. Их бы оставили без работы точно. И хорошо, если вообще на свободе. Если бы Влад не оказался экзорцистом. Он спас ситуацию, но даже это не приносило радости на фоне последующего события.