Эти истории так вдохновили Кэтрин Вильямс, что она написала сразу три статьи, которые удалось разместить на первой полосе «Мира новостей». И тогда началось… На адрес электронной почты Глории Стюарт пришло больше тысячи сообщений из разных уголков мира об исчезновении людей, так или иначе связанных с наукой. В одном из этих писем содержалась информация, что называется, на вес золота – координаты Чикагского исследовательского центра:

«Им не нужны научные открытия. Они обладают технологиями внеземного происхождения! Они относятся к людям как к стаду безмозглых баранов, обречённых быть материалом для их жестоких опытов. Они вживляют в мозг устройство слежения, чтобы превратить нас в безгласных рабов, готовых пожертвовать собой ради господина своего. Теперь я начинаю понимать, что Центр в Чикаго – это лишь вершина айсберга, эксперимент проводится в глобальном масштабе, а стоят за ним люди, что дёргают за ниточки все мировые процессы!»

Эти строчки написал человек, который называл себя узником, совершившим побег из «шарашки 21 века».

– Это может быть провокация, – заметил Литвинов. – Но проверить эти сведения необходимо… Я немедленно вылетаю в Чикаго.

– Я с тобой! – отозвался Стивенсон.

– Нет, Джеймс, ты лучше оставайся с Кэйт, – рассудил Литвинов. – Да, и стоит подумать об охране для неё… так, на всякий случай.

– Это правильно, – согласился Стивенсон. – Но одному лететь в Чикаго слишком опасно!

– За меня не беспокойся, – усмехнулся Литвинов. – Выкручивался из передряг и похуже этой…

Чикаго… Родина небоскрёбов! Но не всегда это был великий город. Вплоть до 1871 года Чикаго – деревянное захолустье, утопающее в зелени парков и скверов. Всё изменил Великий пожар. С огнём боролись трое суток; город выгорел на треть. Пламя пожара всё ещё бушевало, а в Чикаго уже завозили стройматериалы для восстановления города… Вскоре был построен первый в мире небоскрёб, а Джон Рокфеллер дал деньги на создание знаменитого Чикагского университета, в котором много лет спустя под руководством Энрико Ферми была проведена первая в истории управляемая ядерная реакция, что стало прологом «Манхэттенского проекта» и, как следствие, атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. Так, Чикагский пожар породил японский огненный вихрь, в пламени которого сгорели сотни тысяч ни в чём не повинных мирных жителей…

Охрана стеною выстроилась в дверях. «Да вы, я вижу, подготовились!», – усмехнулся Литвинов, окинув их молниеносным взглядом. И тотчас стена расступилась перед ним, а он спокойно пошёл дальше. Девушка у стойки регистрации улыбалась, глядя на посетителя влюблённым взором.

– Меня ждёт шеф. Проведи меня к нему, – приказал ей Литвинов.

– С радостью! – воскликнула она.

Шефа звали Джек Браун. Последние двадцать лет он был несменяемым главой Чикагского Центра, а полгода назад достиг 33-ей степени посвящения Общества вольных каменщиков. Джек Браун мечтал о ритуале и вхождении в круг избранных. Но русский разобьёт все его надежды вдребезги…

Дверь хлопнула. Литвинов влетел в кабинет, словно вихрь. Браун узнал незваного гостя, заметно побледнел и пролепетал:

– Вы?

– Я тот, кто убил Дэвиса из Нью-Йорка! Небось слышали? Та же участь постигнет и вас, если вы откажитесь помочь мне!

Браун судорожно нажимал на тревожную кнопку. Литвинов громко рассмеялся:

– Шеф, вам никто не поможет! Я сделаю так, что вы будете умирать долго и мучительно…

Джек Браун перетрухал, мертвецки побледнел, потом покраснел; у него затряслись руки; губы шевелились, силясь что-то сказать, но язык прилип к гортани, и изо рта доносились невнятные звуки.

«Как всё просто! – подумал Литвинов. – На него глядеть жалко. Этот всё скажет. Мать родную сдаст!»

– Спокойствие, мистер Браун, только спокойствие. Чего вы так разволновались? Я пошутил, убивать я вас, может, ещё и не стану… Хотя труда мне это и не составит; так что вам лучше говорить!

– Что… вас интересует? – дрогнул голос у мистера Брауна.

– Прежде всего – система контроля за учёными.

– Это имплантаты, – особые устройства, вживлённые в мозговые оболочки.

– Их можно отключить или извлечь?

– Чтобы извлечь, нужна специальная аппаратура, которой у нас нет…

Литвинов скривил губы:

– А без неё?

– Имплантаты – это миникомпьютеры, запрограммированные убивать носителя при попытке несанкционированного извлечения…

– Как они работают? – полюбопытствовал Литвинов.

– Находясь в мозге, воздействуют на центры поведения и вызывают полную покорность носителя своему руководителю.

Литвинов задумался:

– Может ли кто другой приказывать им?

– Это исключено, хотя программу можно изменить…

– Так сделайте это! – потребовал Литвинов. – Мне нужно, чтобы они слушались меня. А, кроме того, предоставьте мне адреса всех известных вам «центров».

– Вы с ума сошли! – воскликнул Браун. – Я не могу! Меня убьют они…

– Хотите, чтобы это сделал я? – засмеялся Литвинов. – Вы слишком цепляетесь за свою жизнь, мистер Браун! Но у вас ещё есть шанс: расскажите всё как на духу и… уезжайте подальше отсюда. Туда, где вас никто не найдёт. В случае отказа от сотрудничества я буду вынужден прибегнуть к своей силе, но тогда пощады от меня не ждите…

Мистер Браун, загнанный в угол, открыл Литвинову всю правду… У Чикагского центра были отделения-клоны в трёх городах: Детройт, Сиэтл и Денвер. Связь поддерживалась посредством Чикагской масонской ложи. Ложа распоряжалась ресурсами и распределяла заказы, что исходили от избранных…

– Кто они такие? – недоверчиво осведомился Литвинов.

– Это люди, наделённые властью, силой и необычайным долголетием. Они живут на Земле испокон веков…

«Что за бред несёт этот человек? – растерянно думал Литвинов. – Сказки да и только!»

– Кого из избранных вы знаете? – спросил он вслух.

– Одного я видел в ложе, да и тот таился под маской. Магистр знает его…

– Где находится ложа?

После разговора с Брауном Литвинов спустился в подземные лаборатории. В разгар рабочего дня жизнь в стенах Центра кипела, словно в гудящем улье. На незнакомого пожилого господина никто не обращал внимания. Литвинов вспомнил былое (свою работу в Нью-Йорке), – затаённая боль и обида нахлынули на него:

– Что они сотворили со мной?!

Несколько приободрила мысль, что всё ещё можно изменить… Вспомнив, что раз в неделю учёные собираются вместе, чтобы получить новые задания, Литвинов пригласил всех в актовый зал и, когда они расселись по местам, с трибуны выступил с речью:

– Братья мои! Сегодня вам предстоит сделать непростой выбор между свободой и рабством. Сегодня вы должны решить сами для себя – чего хотите больше всего: жить в золотой клетке или воспарить в небо?