Год назад, когда лучший друг Клинта в Армодейле трагически погиб в автокатастрофе, Шерри отправилась на похороны вместе с Клинтом. Она видела истинную скорбь в каждой черточке его лица. Ощущала искреннюю печаль, исходившую от него. Но Клинт отказывался говорить о своем горе и не искал у нее утешения.

Теперь ситуация было точно такая же. Шерри чувствовала, что Клинт замкнулся в себе, и ей неудержимо хотелось как-то помочь ему, успокоить его.

Как ужасно, подумала Шерри, искренне поверить, что у тебя есть родной ребенок, открыть ему без оглядки свои сердце и душу — и вдруг узнать, что этот ребенок — не твой.

Женским чутьем она понимала: его боль еще тяжелее ее собственной. Узнав однажды, что не сможет иметь детей, Шерри разом лишилась дразнящей надежды, и мечты о возможном счастье не мучили ее.

Она ждала до самого Армодейла, а когда въехали в город, все-таки нарушила молчание:

— Так что же мы будем делать… с Кэтрин?

— Полагаю, в понедельник придется связаться с социальной службой, — ответил Клинт, и в голосе его слышалось крайнее нежелание поступать так.

— Не смей этого делать, — ответила Шерри. — Я ни за что не позволю тебе.

Клинт искоса бросил на нее взгляд.

— Но ты сказала, что будешь помогать только три дня.

— Что ж, считай, что обманула, — коротко ответила Шерри, придвинулась ближе и положила руку на плечо Клинту. — Послушай, мы выяснили, что она не твоя. Но это не значит, что мы ее тот же час должны отдать.

Она сняла руку с плеча Клинта.

— Очень не хочется отдавать ее, — откликнулся Клинт после секундного колебания. — Насколько ты согласна забыть о собственной жизни? Как долго может это продолжаться?

— Сколько потребуется, — ответила Шерри. Она повернулась и посмотрела на маленькую девочку, спящую на заднем сиденье. — Пока буду нужна ей. I Шерри взглянула на Клинта. — Кроме того, в записке сказано: мать вернется через неделю или что-то около этого. Осталось совсем немного. Надеюсь, ты потерпишь меня в качестве гостя еще пару дней? — И она загадочно улыбнулась ему.

Но Клинт ничего не ответил.

Шерри снова замолчала, сердце ее омывалось слезами, когда она видела страдания Клинта. Но она тоже страдала. У него по крайней мере есть утешение: пусть Кэтрин и не его дочь, он все-таки может иметь собственных детей.

У Шерри же появилось предчувствие, что из-за неожиданно свалившегося временного отцовства Кэтрин сильно задела его сердце — Клинт скорее захочет жениться и создать собственную семью. А ей, Шерри, останется лишь терзаться своей неразделенной любовью к нему, любовью, навсегда запертой в ее сердце.

Шерри теперь уже ясно понимала: ей суждено прожить остаток своей жизни, любя Клинта. А он проведет остаток жизни с какой-нибудь счастливой женщиной, которая будет рожать ему детей и воплощать все его мечты. Слезы обожгли ей глаза, Шерри отвернулась к окну и украдкой их вытерла.

Она останется у Клинта, пока будет нужна Кэтрин. А когда мать Кэтрин придет и заберет ее, девочка перестанет быть частью их жизни, и Шерри придется переменить в корне весь свой уклад. Главное — надо будет пореже встречаться с Клинтом. Любовь к нему оказалась так сильна, так безбрежна, но ей придется принять это трудное решение. Шерри должна отказаться от их с Клинтом дружбы, потому что она не сможет остаться его другом, сознавая, что никогда, никогда не разделит с ним счастливое будущее.

— Хочу тебе признаться, — произнес наконец Клинт, выруливая на подъездную дорожку к дому.

Шерри проглотила комок слез и удивленно посмотрела на него.

— В чем признаться?

— Я в самом деле не особенно старался выяснить, чья малышка Кэтрин. Я был уверен, что ее мать — Кэнди, поэтому не тратил много сил в поисках иных вариантов. — Он выключил двигатель и запустил пальцы в волосы.

— Так что же у тебя на уме сейчас?

— Полагаю, стоит разузнать в больнице города, у кого родились дети пять-семь месяцев назад. Разумнее всего предположить, что мать Кэтрин живет в Армодейле.

— Почему?

— Мать девочки, скорее всего, знала, что я шериф. Очевидно, она оставила ее у меня, видя во мне защиту от того, кто охотится за малышкой, кем бы он ни был. — Клинт в задумчивости нахмурился. — Возможно, мы имеем дело с вопросом об опеке. Возможно, это отец Кэтрин пытался похитить ее из моего дома.

— Логично, — согласилась Шерри. Мысль, что Кэтрин пытался забрать человек, который любит ее, подействовала на нее успокаивающе.

— Сейчас я позвоню кое-куда, посмотрим, что удастся выяснить, — продолжал Клинт.

Он вышел из машины, открыл заднюю дверцу и отстегнул сиденье. Кэтрин проснулась, и ее личико тут же расплылось в счастливой беззубой улыбке.

Шерри увидела, как судорога боли исказила лицо Клинта. Она пошла вслед за ними обоими в дом, гадая, как они с Клинтом смогут пережить потерю Кэтрин после стольких дней возни с нею, успев полюбить ее.

День выдался мрачным. Клинт провел весь его остаток у телефона, пока Шерри возилась с необычно беспокойной Кэтрин. Похоже, девчушка почувствовала изменение атмосферы в доме. Ей словно передалась грусть обоих взрослых.

Шерри пыталась давать Кэтрин бутылочку с молоком, потом качала малышку, чтобы та уснула. Она носила Кэтрин на руках, пела ей песенки, но ничто не могло угомонить девочку.

Наконец Шерри села на пол гостиной и попробовала поиграть с малышкой, но и игра не получалась. Кэтрин оттолкнула игрушки, которые предложила Шерри, и ее нижняя губка задрожала, угрожая потоком бурных слез.

Шерри подняла взгляд, когда в комнату вошел Клинт с листком бумаги в руках.

— Наконец-то я получил имена всех женщин, которые родили в то время. — Он сел на диван и нахмурился, когда Кэтрин скривила личико и всерьез разревелась. — С ней что-то не так?

— Ума не приложу, — призналась Шерри. Она встала, потом подняла плачущую девочку.

Клинт протянул руки к Кэтрин.

— Дай-ка я попробую, — сказал он.

Кэтрин с готовностью устремилась в его объятия и свернулась клубочком на его широкой груди. Со смиренным вздохом Клинт похлопал ее по попке, а когда взглянул на Шерри, в его темно-голубых глазах стояла мука.

— Я на самом деле поверил, что она моя. — Его голос был хриплым от сдерживаемых чувств.

Шерри присела рядом с ним.

— Я понимаю. — Она провела пальцем вдоль линии его подбородка, желая, чтобы хоть это движение как-то утишило его боль, так похожую на ту, с которой она жила последние пять лет.

Клинт обнял ее одной рукой и притянул к себе. Его объятие было лишено угрожающего пламени желания, которое вспыхнуло между ними, когда они целовались. Мужчина просил помощи друга, молча моля об утешении.

А Кэтрин спала на груди Клинта, и каждый вздох раздувал ее пухлые щечки. Шерри закрыла глаза и погрузилась в это ощущение тепла и знакомые запахи, окружающие ее.