– Хуже! – сокрушалась кассирша, – хотя я и не знаю, что это слово означает, но уверена, что хуже! Хуже и быть не может!

– Ну, так что же, Зоя Ивановна, не томите.

– Она очень больна, Дмитрий Николаевич, очень, – произнесла Зоя Ивановна с такой тревогой в голосе, как будто кто-то уже умер и не оставил завещания.

– Ясно, понятно, ну что ж буду знать, – ответил я и повернулся к выходу.

– Рак легких, Дмитрий Николаевич! Так ведь и не курила никогда! А из какой она семьи! Очень приличная семья, богатая и зажиточная! Родители в ней души не чаяли, как любили, а она ушла от них и ни копейки не взяла! Гордая! Лечится, не хочет, просто умирает такая красота и всё тут! Совсем не путевая!

– Очень интересно, Зоя Ивановна, но меня ждёт работа.

– Дмитрий Николаевич, вы меня извините бабку старую, но не связывайтесь вы с ней! Не моё это дело, но не связывайтесь! Вы такой молодой, красивый, интеллигентный мужчина, да ещё и с такой должностью!

– Зоя Ивановна, я ушёл! – сказал я, открывая дверь.

– Дмитрий Николаевич, а как вам наша девочка Олеся, из бухгалтерии? Темненька такая? А? Дмитрий Николаевич! – кричала она в след.

Я закрыл дверь и побежал в свой кабинет, пока наш дружный коллектив экстрасенсов, выискивал во мне свежую пищу для собственного ума и безграничной фантазии, посредством моих глаз и общего состояния биополя. Для моих дорогих коллег, теперь было делом принципа, определить степень моей заинтересованности в Елене, и просчитать процент вероятности затягивающегося омута страстей, в эквиваленте послеобеденных сплетней, иначе день будет прожит зря.

Ладно, будет им что обсудить.

Три этажа кабинетов медицинской лаборатории, наполненных молодыми и энергичными девушками, зрелыми и полноценными женщинами, а также опытными и увядающими дамами возраста безмятежности, интересовались только одним вопросом, из года в год:

«Когда женится директор, а главное на ком?»

Кому-то казалось, что я любитель одиночества и общества легкодоступных куртизанок, с банковским терминалом, вместо головы. Кто-то считал, что я бывший вдовец и любовь моя трагично погибла в молодом возрасте, а так как я по натуре однолюб, мне оставалось только пересматривать фотоальбомы и видеозапись со свадьбой. Кладовщик и сторож единодушно сошлись во мнении, что я латентный гей и любитель походить в закрытый клуб с черного входа. Ну, а большинство полагало, что мне сложно определится с выбором, в таком богатом количественном раздолье прекрасного пола.

И пока я осторожно шёл по скользкому полу, стараясь не поскользнуться на змеином яде, разлитом по всем углам, наш дружный женский коллектив приветливо улыбался мне в лицо и показательно лицемерил за спиной.

А истинная причина моего защитного, антифлиртового костюма, ко всем потенциальным невестам по месту работы, только одна – зависть. Как только, в нежном женском кубле поселится новость, о конкретном выборе моей избранницы, в офисе появится новое тотемное животное зеленого цвета. Оно придёт и вальяжно разляжется на тонкой девичьей шее, после чего, начнёт мерно душить свою хозяйку, в голове которой, поселится извечный и безответный вопрос о женской справедливости:

«Почему она, а не я?»

Что привнесёт в клуб чаши и змеи, только злость и раздор.

В конце концов, я устал сидеть одинокой пчёлкой в цветнике и подыскал себе помощника: молодой выпускник медицинской академии по имени Саша, энергичный, перспективный и, что самое главное, нужного пола и холостого статуса. Теперь пусть его рассматривают и примеряют ко всему женскому.

Саша быстро вжился в роль центра всеобщего внимания и засиял маслеными глазками, под гормональным фейерверком из тестостерона и похоти. Я ликовал и последовательно сгружал с себя весь психологический груз, в виде незамужних Олесек из бухгалтерии и Надюшек из микробиологии, на юные плечи крепнувшего организма, затыкая им все возможные амбразуры и отдавая важные поручения по всем фронтам, добиваясь нужного эффекта. Вскоре Сашенька полюбился всем юным и не совсем юным дамам и стался главным кавалером на балу у Гиппократа, а мой независимый статус, как-то позабылся и затуманился, чему я был, несомненно, рад.

Прошло пару недель праздничного шабаша с хороводом, песнями и плясками вокруг моей персональной заградительной декорации по имени Александр, как вдруг в медицинских кабинетах вновь воцарилась звенящая тишина. По угасающей громкости в голосах моих подчиненных, я понял, что в лабораторию вновь пришла Елена, всё ещё прекрасная и почему-то счастливая, без единого намёка на горе и отсутствия воли к жизни.

Зато у моих коллег лица были не в пример грустные и серые, как будто рак пожирал не фигуристое тело молодой особы, а их вытянутые физиономии, сопровождающие носом гордую походку юной красавицы, главной кандидатки на звание: «Мисс Сочувствие».

Она продефилировала вдоль рабочих столов и взяла курс ко мне в кабинет, чем вызвала бурное оживление в массах, превращающийся в обычный рыночный галдеж из сплетен и склок. Затишье прекратилось.

– Доброе утро, – поздоровалась она, и в моём кабинете сразу стало светло от её улыбки.

– Здравствуйте, чем обязан? – ответил я.

– Вчера мне звонил ваш помощник и сообщил, что у вас есть какое-то срочное предложение.

– Странно, я не давал ему никаких указаний, – удивился я и, набрав номер телефона Сашульки, пригласил зайти.

Он появился через минуту.

– Александр, вы не объяснитесь? – спросил я и показал на Елену.

– Да, это я пригласил её, – ответил он.

– И с какой целью? – напрягся я.

– Вчера у нас был переучёт, и мы нашли восемь неучтенных коробок с парацетамолом, я подумал, что Елене они пригодятся.

– А мне сказать ты не подумал? – спросил я.

– Извините, я забыл.

– Ладно, иди, развлекайся, – ответил я и кивнул на дверь в мир женских грез и секретов.

– Что-то у вас помощник, какой-то рассеянный, – сказала Елена, проводив его взглядом.

– Зато он отлично справляется с другой ответственной ролью.

– Интересно какой? – спросила она.

– Он меня моложе, красивее, здоровее, а ещё он первый кандидат в кресло руководителя, после моего торжественного ухода на пенсию, а значит ещё и перспективнее.

– И в чем его роль? – удивленно спросила Елена.

– В переводе внимания, – ответил я.

– Что, совсем заели?

– Выть готов.

– Понимаю, что делаем с коробками?

– Отдадим вам, раз уж Сашенька наблюдателен.

– А может, их не зря держали неучтенными?

– А вот об этом мы узнаем, после того, как наш кладовщик вернется из отпуска и даст подзатыльника молодому дарованию, за проявленный энтузиазм и горячую инициативу, – сказал я.

– И вместе с подзатыльником, он получит бесценный опыт, – ответила она.

– А кладовщик, всеобщее порицание от женских коллег, за физическое надругательство над своим божеством, – заметил я.

– Бумеранг судьбы в