От него пахло как всегда. Оружейной смазкой и порохом.

— Так… все, — легко освободился он от захвата, — с телячьими нежностями заканчиваем. Ты шторы задернула?

— Обижаешь! — фыркнула я, отходя в сторону. — Шторы задернуты, полог поставлен.

— Молодец, боец! — подмигнул он мне. Прошел в гостиную.

Свет я не включала, только подвесила светлячок, но, чтобы не сбить ничего по пути, его вполне хватило.

— Хорошо устроилась, — осмотревшись, развернулся он ко мне.

— Так получилось, — продолжая улыбаться, пожала плечами я.

Я, конечно, знала, что Андрей где-то рядом, но знать и видеть перед собой — разные вещи.

— Про историю в поезде в курсе. — Андрей отодвинул от стола стул и сел на него. — Про остальное — тоже.

— Следишь? — сложила я руки на груди.

— Не я один, — довольно жестко посмотрел он на меня. — Отец тебя просил…

— Просил! — перебила я его. — Но что я могла…

Реваз — нудный, вредный и мстительный. Ты ему гадость, он тебе две, а то и три сразу. И все с ехидным прищуром, как будто спрашивает: «И что дальше?»

Андрей — веселый, смешливый. Даже когда все серьезно, без шуток и прибауток не обходится.

Отец, когда впервые поделилась с ним наблюдениями, сказал, чтобы не обманывалась. Просто не пришло время, чтобы показали себя настоящими.

Я тогда не поняла — маленькая была, но запомнила.

Не знаю, об этом отец говорил или нет, да только Андрея я сейчас не узнавала. Тот и не тот.

Меня это нисколько не смущало, скорее даже наоборот. С таким, как теперь, спокойнее.

— Так кто за мной следит? — Подойдя, я переставила второй стул. Устроилась напротив так близко, что едва-едва коленями не соприкасались. — Кроме Сергея.

— Правильное дополнение, — усмехнулся он. — Ходят за тобой двое, меняют друг друга. Я их тебе покажу.

— Свои? — предположила я.

Андрей поморщился, но подтвердил:

— Свои, но лучше держаться подальше. Кстати, а почему про отца не спрашиваешь?

— А что спрашивать? — хмыкнула я. — Случись что, сам расскажешь.

— Умная, да? — резко вернулся он к своему шалонайскому образу.

И как-то даже преобразился. И ведь ничего не изменилось — одежда, прическа, поза, а перед глазами уже другой человек. И нет в нем опасности, нет готовности, от которой стынет кровь в жилах…

— Умная, — буркнула я, нахохлившись. Ему все игры, а мне…

— Ладно, извини, — пошел он на попятную. Взял меня за руку, сжал легонечко. — Какие планы на день?

Я отвела взгляд. Говорить о том, что собралась к Воронцовым, не хотелось, но… Из-за таких недомолвок потом проблемы и возникали.

— Ну-ка, ну-ка… — не без иронии протянул он. — И во что ты еще решила влезть?

Убеждать, что ошибся, не стала. Все было именно так, как он и сказал.

— Юля предложила навестить Илью Воронцова. У них траур.

— Траур у них… — зло процедил он. Отпустил мою руку, поднялся. Отошел к той части гостиной, где находился кабинет.

Андрей не худой — худощавый. Из тех, что внешне не производят впечатления. Но мне не раз доводилось видеть их с Ревазом тренировки. Оба с даром, но и без него способны смести все на своем пути.

— А знаешь, — развернулся он ко мне, — сходи посмотри. Тебе будет полезно.

— А меня там не узнают?

Светлячка, чтобы разглядеть бушевавшее в его глазах, не хватало, но мне достаточно было чувствовать. Ярость там была. Но не огненная — ледяная, что во сто крат опаснее.

Прежде чем ответить, он выдохнул. Улыбнулся…

И опять была метаморфоза, в одно мгновение вернув «своего парня».

— Ты в салтыковскую породу. И даже не на мать похожа, а на прабабку. Вот к ним тебе точно соваться не стоит.

— Успокоил, — ответила и я ему улыбкой. — А ты зачем вообще пришел?

— Уже гонишь? — Подойдя, он присел передо мной на корточки. Вопросительно изогнул бровь. Скорчил обиженную физиономию.

И это его сорокалетие мы недавно праздновали!

— К трем сможешь освободиться? — продолжая лицедействовать, поинтересовался он.

— Смогу, — чуть склонила я голову к плечу. — А зачем?

— Кто-то хотел попасть в стрелковый клуб.

Хорошо, что не забыла установить в комнате купол, а то бы мой радостный крик разнесся не только по дому, но и по саду, и по соседним участкам.

Закрытый стрелковый клуб, членом которого можно было стать, только получив соответствующие рекомендации. Андрей мог их дать. Не только потому, что был отменным стрелком. Этот клуб был его собственностью.

Правда, об этом мало кому было известно.

Андрей ждал меня на стоянке около академии. Сидел в неприметной, какой-то блеклой машине и дремал.

Я хотела пошутить, подкравшись незаметно, но он открыл глаза раньше, чем удалось подойти. Дернул дверь, вывалившись наружу. Сделав перекат, встал на одно колено, «целясь» в меня выставленной пистолетом кистью.

— А если камеры? — демонстративно засунув руки в задние карманы джинсов, с иронией посмотрела я на него.

— Здесь мертвая зона, — поднимаясь, подмигнул он мне. Отряхнув колено, обошел машину, открыл пассажирскую дверь, предлагая устраиваться.

— А слежка? — напомнила я, что кроме камер имелись еще и топтуны.

— У Сергея сегодня дежурство, — улыбнулся он.

Я кивнула — тех, которые вроде как свои, принимать во внимание не стоило. По крайней мере сейчас.

Закрыв за мной дверь, Андрей вернулся на водительское место.

Очень хотелось спросить про отца, но Андрей еще ночью сказал, что на связь, за исключением экстренных случаев, они с Ревазом выходили раз в сутки. Так что рассчитывать на новости не приходилось. Да и Андрей, судя по тому, как подчеркнуто внимательно смотрел на дорогу, к общению не был расположен.

Я тоже предпочла помолчать. Утро было не самым приятным, хотелось просто расслабиться и побыть в уютной тишине.

Андрей заговорил, когда уже выехали за окружную:

— На заднем сиденье сумка. Там камуфляж, обувь и прочие причиндалы.

— Все по-взрослому, — хмыкнула я, оглянувшись. Сумка обычная спортивная. Черная, с двумя белыми вставками.

— Как и обещал, — вдавил он педаль газа в пол.

Иной езды, кроме как быстрой, он не признавал, так что к подобному повороту событий я оказалась готова. Как только мелькнул знак, снимавший ограничение скорости, ждала «броска».