Приговаривая это, я продолжала массаж. Похоже, он был настолько шокирован происходящим, что даже не пытался сопротивляться.

– Я знаю, что тебе сейчас нужно, – чашечка крепкого кофе. Сейчас отправлю официанта.

– Спасибо, не надо, – процедил он сквозь зубы.

– Тебе станет лучше, вот увидишь.

– Я сказал, не надо.

– Все нормально, – бросила я, стоя в дверях, – Ты просто не осмеливаешься попросить, в этом нет ничего зазорного.

Я спустилась на палубу и окрикнула Корантена:

– Отнесешь Марко чашечку кофе?

– Кофе?.. Марко?..

– Спасибо, ты чудесный!

Я обошла корабль и со всеми поздоровалась.

Благодаря новому характеру у меня словно выросли крылья за спиной.

Накануне вместе с характером, который уже казался совершенно чуждым, хоть я и прожила с ним тридцать два года, из моей жизни навсегда ушел страх. Сегодня я освободилась от постоянного раздражения, недовольства собой и другими и изнурительными попытками с этим справиться, превративших вчерашний день в кошмар. Теперь мое внимание сосредоточилось на окружающих людях. Диалоги завязывались сами собой. Меня не покидало странное ощущение: казалось, что по-настоящему я существую только рядом с кем-то, а свою ценность ощущаю, лишь отражаясь в чьих-то глазах.

– Привет, Сибилла!

Джеф суетился за стойкой, как всегда в отличном настроении. Не удивлюсь, если этот парень сидит на амфетаминах.

– Ну хватит, Жюли, – бросил он, – развеселись уже!

Жюли, молодая женщина с тонкими чертами лица и темными, забранными в высокий хвост волосами, была самой опытной из всех официанток. По средам, когда Катель брала выходной, она замещала ее: встречала клиентов, провожала их к столику и приносила меню.

Я посмотрела на Жюли:

– Ты и правда выглядишь грустной. Что-то случилось?

– Да нет, все нормально.

Но даже эти слова она произнесла особенным, грустно-озабоченным тоном. У меня внутри что-то щелкнуло, и заработал новый, незнакомый раньше механизм: «Видишь чужую проблему – реши ее немедленно». Внезапно это стало главным делом, перед которым померкло все остальное, и я полностью сосредоточилась на том, чтобы хоть как-то облегчить ее жизнь.

– Можешь все рассказать. Я же вижу, на тебе лица нет.

В один миг я превратилась в заботливую маму, которая выглядела, говорила и смотрела так, что человеку сразу хотелось открыть душу.

Жюли сдалась. Передо мной вместо уверенного в себе профессионала вдруг оказалась маленькая девочка, которая таким жалобным голоском рассказывала о своих злоключениях, что я не могла не пожалеть ее.

– Мы с парнем утром поссорились, а сегодня днем он уезжает на две недели в Германию по работе. Я только об этом и думаю. Мне просто невыносимо от мысли, что он уедет так надолго и мы даже не успеем помириться.

Чем дольше я слушала, тем больше видела перед собой несчастную, беззащитную женщину, которой ничего не оставалось, кроме как жаловаться на судьбу. Я понимала, что без меня ей не справиться.

В тот момент я думала только об одном: во что бы то ни стало решить ее проблему. Мои собственные профессиональные планы и твердо принятое решение посвятить обед телефонным переговорам словно растаяли в воздухе.

– Во сколько он уезжает?

– В два.

Я посмотрела на часы. Стрелки показывали 11:55. Хуже не придумаешь – обед начинался через пять минут. Жюли встревоженно смотрела на меня. Я должна была что-то придумать.

– А где ты живешь?

– В Кальюре.

М-да… Доехать до дома, побыть там полчаса, вернуться – вот и обед закончился.

Внезапно сверху донесся зычный голос Марко. Он орал во всю глотку:

– Не хочу я никакого кофе! Не хочу! Оставьте меня в покое!

Вот неблагодарный человек…

– Езжай! – сказал я Жюли. – Поговори со своим парнем и возвращайся.

– Но это невозможно. Сегодня среда, я должна встречать клиентов…

– Я тебя подменю.

– Ты меня подменишь?

Она вытаращила глаза. Мое предложение поразило ее до глубины души.

– Да.

– Ты ведь еще не обедала! Попозже поешь?

– Не успею, у меня в два часа встреча с Шарлем. Но ничего страшного, я не голодная. Давай, беги скорее!

– Это просто чудо какое-то… Даже не знаю, как тебя благодарить!

– Не благодари, все хорошо. Езжай!

Лицо Жюли светилось от переполнявших ее эмоций. А я… я чувствовала себя самым важным человеком в мире.

Джеф ошарашенно смотрел на меня. Он не мог поверить, что кто-то может так легко жертвовать собой ради другого.

Следующие два часа я играла в метрдотеля, гордая тем, что новость об этом распространилась по всему кораблю и сотрудники узнали, как я отказалась от еды, чтобы прийти на помощь одному из них.

Жюли вернулась к концу обеда. В зале оставалось буквально несколько посетителей, в основном старичков, любивших подольше посидеть за столом. Работы у официантов уже почти не было, и я предложила Манон выпить по чашечке кофе. Эту молоденькую девушку мне давно хотелось взять под крыло. Мы сидели у барной стойки на высоких табуретах красного дерева. С кухни доносилось звяканье посуды – ее мыли и складывали ровными стопочками.

Проходя мимо меня, Жюли еле заметно кивнула и тут же занялась своими делами: отнесла вещи в комнату для персонала и присоединилась к остальным официантам, накрывавшим столы к ужину.

Я почувствовала себя обманутой.

– Ты так мило с ней поступила, – сказала Манон, словно прочитав мои мысли.

Я с недовольным видом кивнула:

– Хоть бы какой сэндвич купила мне по дороге.

– А ты просила?

– Конечно нет.

– Чего же тогда говоришь об этом?

– Она могла бы сама догадаться! После того, что я для нее сделала, ни малейшей благодарности…

– Хочешь, принесу тебе с кухни что-нибудь?

– Нет. Ты же знаешь, я могу спокойно обойтись без обеда.

Я потихоньку разочаровывалась в людях. Стараешься-стараешься ради них, а они даже не замечают.

Почти сразу я встала и отправилась на встречу с Шарлем. Проходя мимо накрывавшей на стол Жюли, я кинула:

– Подмети под пятнадцатым. Там все в крошках.

В кабинет босса я вошла без стука, легко и непринужденно. Это было моей привилегией, я могла это себе позволить в отличие от официанток, робко скребущихся в дверь в те редкие моменты, когда им выпадал шанс поговорить напрямую с владельцем корабля. Я внезапно почувствовала себя особенной, ведь я могла так близко общаться с человеком аристократического происхождения, который к тому же полностью полагался на меня и доверял свое дело.