С видимым удовольствием Стасик взял приглянувшийся шампур, пальцами сорвал мясо и закинул в рот. Махмуд перевел взгляд на Курашова:

— Вам только и надо выяснить, где вагон.

— Положим, я узнаю...

Словно не догадываясь, куда клонит юрисконсульт, Махмуд коротко развел руками:

— И все! В этом моя просьба и состоит... Сообщите о месте нахождения вагона вашему начальнику отдела снабжения Рустаму Турсунову и вернетесь домой.

— Что я буду за это иметь? — напрямик спросил Курашов.

— Весьма приличную сумму командировочных...

— Весьма — это как? Два шестьдесят? — скривился Курашов.

Свой исследовательский интерес он уже утратил и начал поглядывать на покоящиеся в ледяном арычке бутылки. Тон юрисконсульта показался Турсунову резковатым, поэтому он ответил еще резче:

— Сто рублей в день устроит?

Курашов не ожидал подобной суммы, опешил на мгновение, потом, стараясь сохранить достоинство, кивнул:

— Вполне.

— Если результат будет лучше, чем я ожидаю, получите премиальные, — туманно добавил Махмуд.

Кусок мяса застрял во рту Стасика. Не отдавая себе отчета, он воскликнул:

— Махмуд-ака, меня пошлите! За такие башли из-под земли вагон достану!

Турсунов-старший рассмеялся:

— Ты, Стасик, такой человек, что ради сотни в день можешь остаться в Сибири на всю жизнь... А мне будет тебя очень недоставать... — Оборвав смех так же внезапно, как и разразился им, Махмуд скомандовал: — Хватит о делах! Давай, Стасик, ухаживай за гостем.

Стасик потянулся к бутылке коньяка, но юрисконсульт конфузливо улыбнулся:

— Махмуд-ака, мне бы водочки...

21

Евгений Облучков написал четыре претензии, отнес их секретарю, которая сразу же уселась за машинку и застучала по клавишам, облекая в удобоваримую форму неразборчивые каракули юрисконсульта. Пожав плечами, словно извинившись за столь мерзкий почерк, Облучков пригладил прядь, покрывавшую макушку, направился к себе.

Курашов застал его за столом, Облучков сидел с самым отсутствующим видом в облаке табачного дыма. Еще раз взглянув на табличку и убедившись, что попал именно в кабинет юрисконсульта монтажно-наладочного управления, улыбнулся Облучкову, который глядел в сторону открывшейся двери так, словно никто в нее не вошел, а она приоткрылась от случайного сквозняка.

— День добрый, — сказал Курашов.

Облучков повернулся к окну, увидел высоко в небе легкие перистые облака, выбеленные полуденными лучами солнца, рассудительно отозвался:

— Да-а... Денек хороший... Но во второй половине будет жарковато... Здравствуйте.

— Разве это жарковато? — снова улыбнулся Курашов, приближаясь к столу.

От радушной мины пришедшего Облучкову стало не то чтобы не по себе, но как-то неуютно. Лицо неожиданного посетителя показалось похожим на иссеченную солеными ветрами физиономию пирата, не хватало лишь черной повязки на глазу и соответствующего обмундирования. Всю ночь Облучков просидел над жутким «самиздатовским» романом, в котором душераздирающие действия персонажей разворачивались среди атоллов и кокосовых пальм, и игра его воображения не могла утихнуть до сих пор. В частности, передавая черновик претензии секретарю, он вдруг обратил внимание, что она ужасно напоминает волоокую красавицу, сердечную подругу одного из самых бесстрашных флибустьеров, пресытившуюся любовью и теперь изнывающую от меланхолии за стойкой уютного портового кабачка. Грохот разгружаемого железа ассоциировался у Облучкова с пальбой пушек, а вспышки сварки — с пылающими постройками атакуемого пиратами поселка.

Стряхивая с себя одурь бессонной ночи, Облучков отозвался:

— Конечно, не экватор, но все-таки...

— У нас в Таджикистане сейчас сорок три в тени, — сказал Курашов и представился: — Я ваш, так сказать, коллега — юрисконсульт... Зовут Михаилом Федоровичем. В арбитраж приехал, заодно решил заглянуть к нашим контрагентам, то есть в ваше МНУ... Личное знакомство, оно всегда способствует...

— Да-а... — неопределенно подтвердил Облучков, привстал на стуле, изобразил на одутловатом лице подобие гостеприимной улыбки, протянул узкую ладонь: — Евгений Юрьевич... Присаживайтесь, пожалуйста...

После недолгой беседы о погоде, о видах на урожай хлопковых культур и пшеницы, о том, как недооценивает начальство роль юридической службы в народном хозяйстве, Курашов, рассудив, что перед ним человек не очень далекий или, во всяком случае, настолько безразличный ко всему, что его и не стоит брать во внимание, перешел к тому, ради чего и предпринял свой вояж.

— Евгений Юрьевич, чуть не забыл... Наш отдел снабжения и сбыта просил выяснить судьбу одного вагона. Мы направили вам возвратную тару из-под кабеля...

Облучков вяло приподнял бровь. Перехватив это движение, Курашов покаялся:

— Глупость, конечно, спороли, надо было сразу на кабельный завод адресовать, но так уж получилось... Одним словом, они нас телеграммами засыпали, штрафом грозят, а это, сами понимаете, чревато лишением премии по итогам работы за квартал...

— Я не в курсе...

— Может, поможете?.. Вагон вроде у вас. Надо бы его переадресовать изготовителю.

Облучков обхватил подбородок своими длинными незагорелыми пальцами:

— Так это в снабжении узнавать надо...

— Заглядывал к ним, — сокрушенно развел руками Курашов. — Нет никого, носятся где-то... А начальника, секретарь сказала, арестовали...

Облучков слегка удивился. Секретарь, принимая от него рукописные странички претензий, проворчала, что ей надо идти на почту. Отпечатать претензии при ее скорости пара пустяков... Как она могла так быстро вернуться с почты? Для нее этот поход всегда был сопряжен с заходами в ближайшие магазины, киоски... Занимало это, как правило, часа два.

— М-да-а, — причмокнул губами Облучков. — Арестовали.

Забывшись, он качнул головой и тут же пришлепнул прядь волос, грозившую от столь резкого движения обнажить пространную лысину.

— Проворовался?

Вопрос Курашов сопроводил безразличным смешком, однако Облучков с недоумением уловил в его глазах затаенное желание услышать ответ. От усилившегося недоумения Облучков даже снял очки и долго протирал выпуклые стекла мятым носовым платком, беззащитно моргая короткими ресницами. Водрузив очки на место, он убедился, что ожидание во взгляде посетителя не исчезло.

— Оказался взяточником.

Полагая, что подобный ответ не удовлетворит любопытство таджикского гостя, Облучков ошибся. Тот успокоенно закинул ногу на ногу, неожиданно спросил:

— Скажите, в вашем городе имеется хоть один алкогольный ресторан? А то при гостинице, где я остановился, не ресторан, а заведение для благородных девиц... Тоска зеленая.

— Имеется, — разлепил тонкие губы Облучков.

— Я совершенно не знаю ваш город, — посетовал Курашов. — Не откажите в любезности, составьте компанию.

Облучков вспомнил про недочитанный, отложенный на самой завлекательной сцене роман, вздохнул:

— Не знаю, удастся ли вырваться... Дела...

— Евгений Юрьевич, — укоризненно протянул Курашов.

— Ну, не знаю... Может, получится...

Курашов решительно поднялся:

— Жду вас сегодня в номере. Если не придете, так и знайте, я лег спать с