него на этот счёт пунктик. Пунктики у батюшки на многое, но по такому поводу особенно. Поэтому папенька в данной ситуации отпадает априори. Как и маменька и оба брата, по той же причине.

Друзья-подруги?

Ну а как же, есть у Аглаи близкая подруга Лилька Токарева. Только делиться с ней переживаниями, испугом и обидой, засевшей гвоздём в голове и груди, дело изначально бесполезное и бесперспективное. Лилька девушка оч-ч-чень своеобразная, с большим таким прибабахом и весьма нестандартным взглядом на жизнь, хотя если вдуматься, то вполне себе глубокой философской концепции.

Что-то типа: если ты жива и здорова, блимкаешь глазами и способна соображать и действовать, то по большому счёту у тебя всё в порядке, ну а если умерла, то любое сочувствие тебе уже до лампочки и требуется так же, как посмертный укол в попу.

Так что Лилька тоже не подходит… Глаше отчего-то хотелось, чтобы ей по-настоящему посочувствовали, а подруга в данной ситуации разве что составит компанию, чтобы выпить. Хотя-я-я, может, и Лилька! Она такого наговорит, что послушаешь-послушаешь и поймёшь: какие там у тебя несчастья и проблемы – фигня, когда вон у человека такое скорбное с головушкой творится, что у тебя по сравнению с её проблемами ещё марципанчик.

Но всё-таки нет – не в этот раз.

Глаша выбралась из ванны и, высушивая волосы феном, принялась почти всерьёз обдумывать поход в полицию. Надо или нет вообще туда тащиться? К тому же ночь на дворе, а завтра…

Размышления прервал звонок в дверь.

Кто бы это? Она автоматически глянула на часы в смартфоне. Поздновато.

Но, завернувшись в махровый банный халат, пошла открывать. Посмотрела в глазок, подумала-посомневалась пару секунд и всё-таки открыла.

– В полицию не пошла, – констатировал очевидный факт сосед Антон и, приподняв руку, которой за горлышко держал бутылку коньяка, объяснил цель своего визита: – Я тут прикинул к носу и решил, что какая-никакая терапия тебе всё-таки понадобится.

– Я не поборница теории о том, что крепкий алкоголь сглаживает все ухабы, – вроде как отказалась Аглая.

– Дак и я на стакан не присаживаюсь, не люблю, но бывают ситуации, когда в медицинских целях просто необходимо. И верняк вот, как у тебя сейчас.

– Антон… – посмотрела на него с сомнением Глаша.

– Не-не, – торопливо перебил её парень, – приставать не стану, просто предлагаю свои свободные уши, плечо для слёз и компанию.

– Ну, заходи, – поколебавшись, всё-таки пригласила Глаша и вздохнула безнадёжно, отступая в сторону.

– У тебя закусон какой найдётся? – бодрячком поинтересовался гость, с интересом разглядывая интерьер. – А то у меня есть только огурец, полбатона хлеба и два яйца.

– Ты пришёл есть или алкотерапию проводить? – уточнила Глаша.

– Мы ж русские люди, какой разговор без закусона? – хохотнул весело Антон, проходя в кухню следом за хозяйкой – Чисто под стакан только конченые алкаши базарят и забугорщики с америкосами.

– Будет тебе закусон, – сдалась окончательно под его бодрым напором Глаша и указала гостю на стул за круглым обеденным столом: – Присаживайся.

– У тебя что там было-то, в рюкзаке твоём? Что-то ценное? – спросил Антон после того, как они дёрнули по первому тридцатиграммовому стопарику, закусив сырком с колбаской, которые на скорую руку нарезала и выставила на стол Глаша вместе с маслинами, оливками и маринованными корнишонами.

– Да господи, – расстроилась по-новой, только было утихомирившись, Глаша, – всё ценное! Нужные и любимые вещи, да всё… – махнула она резко ладошкой и отвернулась, чуть не расплакавшись.

– Да ладно, Глашунь, – поспешил успокоить её гость, разливая по стопочкам коньяк, и спросил вдогонку: – Телефон тоже?

Вздохнув, Аглая быстро взяла себя в руки.

– Да нет, телефон в кармане был. И ключи от квартиры, я из метро вышла и их заранее достала.

– А ты банки обзвонила, карты заблокировала? – уточнил Антон.

– А-а-а… – отмахнулась неопределённо Глаша. Покрутив головой, усмехнулась иронично и поделилась возмущением: – Нет, понимаешь, что больше всего обидно, что на одном из самых главных проспектов! Людей полно, машины едут, всё освещено, как в полдень под южным солнцем, арка эта освещена, хоть читай-пиши, – и на меня нападают, да ещё таким мерзким образом! – размахивая руками и поддерживая мимикой, объяснила она. – Нет, я понимаю, если бы я поздним вечером безмятежно прогуливалась по какому-нибудь богатому традициями бандитскому району! Типа Люберец в девяностые, где человека, хотя бы для поддержания высокого авторитета и имиджа района, обязательно ограбят, или если повезёт, то изнасилуют, или того пуще – и вовсе убьют. Но практически в центре Москвы, где метрах в десяти впереди меня шёл полицейский наряд…

– Это судьба, Глаша, и тебе с ней определённо надо что-то делать, – философски заметил парень.

– Например, что? – поинтересовалась она.

– Переформатировать, – как нечто само собой разумеющееся, пояснил Антон и поднял свою стопочку, призывая выпить. – Перезагрузить, а то тянет тебя во всякое.

– В отпуск уеду! – взяв свою и посмотрев задумчиво на коньяк в ней, чуть ли не пообещала решительно Глашка. – Вот заказ сдам и уеду!

И махнула одним глотком до дна.

– Ну, как вариант, – согласился гость и, следуя примеру девушки, выпил в один глоток, закусил маслинкой и расширил свою мысль: – Закрути страстный роман со мной, например. Или в горы рвани, можем, кстати, на пару рвануть на какое-нибудь восхождение, или на байдарках сплавиться, или поход какой-нибудь высокой сложности. Чтобы стрессануть – так по полной, ударить, так сказать, экстримом по нервам.

– Не, – отказалась Аглая от предложенной программы, – нервы свои я, пожалуй, поберегу. А вот море, солнце, поникшие от жары пальмы, приятный лёгкий бриз и полуовощное состояние на шезлонге – то, что надо.

– Тогда за отдых, – предложил тост Антон и третий раз разлил коньяк.

– За него, – поддержала Аглая.

Чокнулись. Выпили.

– Всё, Антон, – поставив стопку на стол, как-то в один момент устав, уведомила парня Глаша. – Я всё. Спать. Что-то меня рубит конкретно.

– Это с трёх малюсеньких рюмочек? – подивился самопригласившийся гость.

– Это не с рюмочек, а от стресса, обиды и переживаний, – внесла поправку Глаша, поднимаясь со стула, и повторила: – Всё, извини. В другой раз посидим.

И быстро-торопливо выпроводила соседа, не вслушиваясь в то, что он там говорит. Добралась до спальни и, рухнув на кровать, заснула практически мгновенно.

Несколько дней Аглая размышляла, пойти ли ей всё-таки в полицию, написать заявление или нет, прикидывая и взвешивая аргументы «за» и «против».

Рюкзачок свой Аглае было ужасно жалко, она его долго выбирала, искала именно такой, как рисовала в своём воображении: небольшой, но компактный, функциональный и при этом стильный. И нашла-таки, и не на каком-нибудь там маркетплейсе, не в интернет-магазине, а