Мейсон вошел в большую, по-канцелярски обставленную комнату.За одним концом длинного дубового стола сидел сержант Голкомб и нервно мусолилво рту потухшую сигару, ближе к середине стола – Эрик Хенсел, видимо вернувшийсебе прежнюю самонадеянность, и курил сигарету.

У другого конца стола сидела стенографистка.

Лейтенант Трэгг пропустил вперед себя Мейсона, закрыл дверьи показал на стул:

– Садитесь, Мейсон.

Сержант Голкомб ухмыльнулся при виде адвоката и вновьобратился к Хенселу:

– А теперь повторите все сначала. Пусть Мейсон услышит вашрассказ.

– Помните, Хенсел, – заметил Мейсон, – эти люди не могутгарантировать, что вы избежите ответственности. Они…

– Бросьте ваши адвокатские штучки, – прервал его Голкомб. Вголосе сержанта слышалась угроза. – Когда вы услышите всю историю, запоетепо-другому.

Зеленые глаза Хенсела на мгновение остановились на Мейсоне.

– Умнейший парень, – саркастически заметил он. – Я занимаюсьтем, что вынюхиваю информацию, – начал Хенсел, глубоко затянувшись сигаретой. –Если я нахожу что-нибудь любопытное, передаю это Джорджу Дундасу для егоколонки сплетен. Он платит мне наличными. На эти деньги не проживешь. Но, имеядоступ к информации, всегда можно подработать.

– Все ясно, дальше, – сказал Трэгг.

– Я слежу и за тем, что говорится здесь, в управленииполиции. Те сведения, которые мне удается получить, разумеется, вовсе не носятконфиденциального характера. Просто это та информация, которую выдают дляпрессы. Именно таким образом до меня дошло, что здесь был Перри Мейсон, чтобывызволить девицу, попавшуюся за бродяжничество. Мне показалось, что для такоговидного адвоката это не совсем подходящее дело – возиться с бродягами. Я решилпокопаться в этом случае. Оказывается, Мейсон вызволил некую девочку из тюрьмы,внеся залог. Я поговорил с полицейским, имевшим касательство к этому делу. Онпередал мне все, что обычно сообщает прессе. Я отправился по горячим следам вотель «Рокевэй», где остановилась эта девчонка. Там узнал, что номер онаполучила по приказанию самого управляющего. Я подошел к управляющему,поинтересовался, чего ради он заботится о какой-то девке. Он послал меня кчерту. Я заметил, что эту блондинку посадили за решетку за бродяжничество ивряд ли ему бы понравилось, появись в газете заметка о том, что в его отележила бабенка, которую упрятали в тюрьму. Тем более ему не хотелось бы, чтобывсе узнали, что комнату эта бабенка получила именно благодаря ему. Его жене этановость тоже не могла понравиться. Тут он раскололся и все выложил. Он сказал,что ему звонил Джон Эддисон и просил его пристроить в гостиницу эту девочку.Эддисон поручился за нее.

Я сразу учуял, чем это пахнет. До сих пор я занималсямелочами, а тут подвернулось крупное дело. Я решил потолковать с самойВероникой Дэйл.

Она очень лестно отозвалась о Перри Мейсоне и об Эддисоне,сказала, что он милейший человек, во вторник вечером он подобрал ее, голосующуюна шоссе, и помог устроиться в отеле.

Тогда я направился к Эддисону. Он разговаривал со мнойдовольно резко. Я решил, что дам ему возможность все обдумать. Оставил ему свойтелефон.

По этому телефону мне позвонил Мейсон. Я пришел к нему вконтору. Самого его не было. Его секретарша посоветовала мне снять шляпу,положила ее на угол стола. Тут вошел Мейсон. Он начал заговаривать мне зубы. Я,конечно, разозлился. Я собрался уйти, взял шляпу и увидел в ней чек на мое имяна две тысячи монет, подписанный Эддисоном. Я решил, что не стоит задаватьлишних вопросов, взял чек и отправился в банк. Я ничего не подделывал. Я –обыкновенный шантажист, и только.

– Понятно, – сказал Трэгг. – А теперь расскажите подробнееоб этой девушке.

– Я уже все рассказал о ней.

– Где Эддисон подобрал ее? – спросил Трэгг.

– Где-то недалеко от Верд-Каньона.

– Поточнее.

– Как я понял из разговора с ней, примерно милях вдесяти-пятнадцати от него.

– Значит, Джон Райсер Эддисон проследовал по шоссе отВерд-Каньона во вторник вечером.

– Именно так, – согласился Хенсел, – иначе он бы не встретилее.

– Когда это было?

– Она явилась в отель примерно без четверти десять, а вдесять тридцать ее уже взяли за бродяжничество.

– А где теперь эта девушка?

– Не знаю, но готов держать пари, с помощью Джона Эддисонаее можно отыскать. Когда эти старые козлы начинают проявлять отеческий интереск хорошенькой блондинке, похожей на ангела, ну сами понимаете… Эддисон вьетсявокруг нее, словно муха вокруг банки с вареньем, и ей это, видно, нравится. Есливы хотите, чтобы она подтвердила мой рассказ, пусть Эддисон доставит ее сюда.Она все расскажет сама.

– Хорошо, Хенсел, – сказал Трэгг, – мы так и сделаем. Но недумайте, что мы снимаем с вас обвинение в шантаже только потому, что вы такоткровенны, или потому, что нам так хочется добраться до Перри Мейсона. Вы былии есть грязный мошенник, вымогатель. Вы – жалкий червяк, и, когда вы так наглоухмыляетесь, мне очень хочется врезать вам. Единственная причина, почему мы свами до сих пор возимся, в том, что вы можете помочь нам раскрыть дело обубийстве. Вам уже известно, что партнер Джона Эддисона, Эдгар Феррел, был убитво вторник вечером примерно в четверти мили от дороги на Верд-Каньон. Ответьтемне, где точно Эддисон подобрал девушку?

– Этого я не могу сказать, – ответил Хенсел, – может быть,милях в двадцати от Верд-Каньона.

– То есть напротив того места, где совершено убийство, –заметил Трэгг.

– Да, получается, что так, – согласился Хенсел.

В разговор вмешался Голкомб:

– Но он еще не все сказал. Хенсел, что говорила девушка очеловеке, который подвез ее?

– Она ехала на попутных машинах. Ночью прислушивалась кзвуку двигателей.

– Вот-вот, и как ей понравился двигатель машины Эддисона? –спросил Голкомб.

– А-а, вы об этом, – произнес Хенсел и замолчал, что-тосоображая.

Трэгг, который знал этот сорт людей, вовремя напомнил:

– Не забывайте, Хенсел, обвинение снимается только при одномусловии – что вы расскажете все и все будет правдой. Попробуйте утаить хотьчуточку, и тут же окажетесь за решеткой.

– Я ничего не утаиваю. Я просто думаю, – ответил Хенсел.

– Нечего думать, рассказывайте. Думать будем мы, – заметилТрэгг.

– Теперь я припоминаю, – начал Хенсел. – Сначала я совсем необратил на это внимания. Она сказала, что выбрала машину Эддисона потому, что унее мощный мотор, а значит, машина дорогая. Она сказала, что Эддисон выехал спроселочной дороги, с той стороны, откуда доносился до нее шум двигателя. Потомона слышала, как под колесами заскрипел мостик через кювет. По проселкуводитель ехал на первой скорости, а выехав на асфальт, примерно в ста ярдах отнее включил четвертую. Мотор работал ровно, было слышно, что он хорошоотрегулирован. Тут она сделала шаг вперед, чтобы фары осветили ее.