Это тебе спасибо! Кто знает, если бы не ты… А я вот ничемтебе помочь не смогла.

Ой, подождите, Елизавета Платоновна! —воскликнула вдругМаня. — А вы случайно не знаете кого-нибудь из знакомых ВладиславаИгоревича, кому могло понадобиться…

Ты хочешь сказать, нет ли там еще какой-то претендентки наего руку и сердце, да? — грустно улыбнулась Елизавета Платоновна.

— Ну, в общем…

— Да там много таких, он ведь интересный мужчинаромантической профессии. Но назвать кого-то конкретно… Хотя, знаешь, была тамодна история. Довольно неприятная. Не знаю даже, может, это все и чепуха.

Маня, которая уже собралась уходить, поплотнее уселась накухонном диванчике.

Года два назад Владик нанял одну женщину, чтобы убирала унего, следила за цветами, у него масса всяких экзотических растений в доме, аон ведь надолго уезжает. И еще у него аквариум изумительный. Вот ему кто-то ипорекомендовал женщину, вроде бы вполне приличную, с высшим образованием, мол,ей нужны деньги и все такое. Женщина эта в него влюбилась и постепенно сталазахватывать власть в доме. Вплоть до того, что отслеживала звонки наавтоответчике, стирала не угодные ей, словом, начала вмешиваться в его

жизнь, а потом еще он обнаружил, что у него пропали деньги,довольно большая сумма. И он эту бабу прогнал. Она устроила безобразную сцену,грозила ему, билась в истерике, мол, она чиста и непорочна, а укралакакая-нибудь из его дам, и все в таком роде. Может, это ее рук дело?

Запросто! — воодушевилась Маня. В голове у нее мелькалиразные догадки, но делиться ими с Елизаветой Платоновной она не стала. —Ой, а вы не знаете, как ее звали? И как ее найти?

Ну, откуда же? То есть звали ее, кажется, Светлана илиЛариса, точно не помню. А как ее найти…

Но ведь ее кто-то рекомендовал Комову?

Да, но кто?

И это никак нельзя узнать?

Я попробую! Ничего не обещаю, но попробую! Такие истеричныемстительные бабы на многое могут пойти… Хорошо, Манечка, обещаю, что предпримунастоящее журналистское расследование!

Спасибо, большое вам спасибо!

Это тебе спасибо! Оставь мне свой телефон, я обязательнопозвоню. В любом случае! И расскажу, чем все завтра закончится, договорились?

— Нехило поработала, Малыга, — заключил Леха,выслушав Манин рассказ. — Теперь, между прочим, неплохо было бы показатьфотку той падлы и твоей Елизавете, и еще Таисии. Ты, кстати, не спросила,Елизавета-то ту домработницу сама видела? Или только что-то где-то краем уха,краем глаза?

Не спросила, — огорчилась Маня. — Но ничего, влюбой момент могу спросить. Я ей позвоню и спрошу, нет проблем!

Хорошо бы она ее видела, — заметил Гошка, — покрайней мере это будет просто, а то врать Таисии придется с три короба. И еще,я вот что подумал. Можно понять, если женщина втюрилась дополусмерти и злится,что ничего у нее не выходит, от злости и от ревности, как известно, черт-те чтовытворить можно. Это в принципе ясно. Но вот за каким чертом при этом жить почужим документам? А она ведь по ним живет.

То есть ты думаешь, что лже-Ираида — это недомработница? — уточнила Маня.

А чего тут думать? — встрял Леха. — Надо показатьфотку Лизане, и все дела. Нечего зря мозги напрягать.

Мозги! — поправила Маня.

Не, — засмеялся Леха. — Мозги едят, а напрягаютмозги!

Глупости! Нет такого слова — мозги!

Заткнитесь! — рявкнул Гошка. — Напрягают мозг! Аедят мозги. И все! Поняли?

Вопрос спорный, между прочим! — спокойно заметил Леха.

— Знаете что, у меня такое впечатление, что мы делаемодин крохотулечный шажок вперед и сразу спотыкаемся, и спотыкаемся не начем-нибудь, а на ваших идиотских спорах! — раздраженно произнесГошка. — Маня, неужели ты не понимаешь? Я уж тебе объяснял — не будешьпридираться к Лехе, он будет нормально говорить! Все, вы как хотите, а я домой!Мне все это надоело, я устал, в конце концов! Целый день черт знает чемзанимаемся!

Маня хотела ему возразить, сказать, что как раз сегодня уних есть определенные успехи, но решила промолчать. Что, впрочем, ей нелегкодалось.

И где ты целый день таскаешься? — спросила Саша, когдаМаня, наконец, вернулась домой. — Мама звонила, спрашивала про тебя.

И что ты сказала?

Что ты куда-то подалась с Гошкой. Разве я не правду сказала?

Правду, правду, ты всегда говоришь только правду и ничего,кроме правды!

Разве это плохо?

Да что ты, Саня, это прекрасно, это просто божественно! Каки ты сама!

Да что с тобой такое? Чего ты бесишься?

Сама не знаю, — вздохнув, призналась Маня. —Наверное, у меня трудный возраст.

Ну, тогда еще ничего, трудный возраст проходит… — улыбнуласьСаша. — Не хочешь мне рассказать, чем вы там занимаетесь?

Ничем особенным, так, ерунда.

Слушай, Маняшка, я что-то не пойму, когда Гошка твойобожаемый был в меня влюблен по уши, у нас с тобой отношения нормальные были, атеперь, когда он меня разлюбил, ты вдруг на меня обозлилась. По-моему, этонесправедливо. Маня открыла рот от удивления:

Ты, значит, все замечала, да? И что был влюблен, и чторазлюбил?

Конечно, — пожала плечами Саша, — женщины всегдатакие вещи замечают. Но ты мне не ответила, чем я теперь-то тебе не угодила?Или ты на Зорика глаз положила?

Нужен мне твой Зорик, как корове пятая нога!

Тогда в чем дело?

Сама не знаю. Может, просто ты слишком правильная для меня…

Глупости! Манька, мы же родные сестры и всегда жили душа вдушу! Давай подумаем, что теперь-то делать? Так ведь нельзя! Ну скажи, что тыот меня хочешь?

Да не знаю я…

Дело в Гошке, да? В том, что он на тебя внимания необращает.

Почему это? Очень даже обращает, — не слишком уверенноответила Маня. — Он мне из Германии подарок привез!

Да? Покажи! Что ж ты молчала?

А что говорить? Вот, видишь… — Маня показала маленькогомягкого медвежонка в пестрой рубашке с надписью «Амстердам».

Какой хорошенький! — воскликнула Саша. — Мягонькийтакой, приятный. Только почему Амстердам? Это же в Голландии.

Знаю! Он его купил, когда они в Амстердаме были, новообще-то он ведь в Германию ездил, вот я и сказала.

Ну что ж, хорошо, значит, он о тебе помнил, поздравляю.

Мане показалось, что в голосе Саши прозвучала некотораяревность. Вот вроде и не нужен ей Гошка, а все равно неприятно, что разлюбил.Но девочка решила не обращать на это внимания, иначе и вправду можно вконециспортить отношения с родной сестрой. Но тем не менее ей это было довольно приятно.Не все же красавицам, умницам тоже кое-что перепадает!