– Уговорил! Так, а теперь, когда все сыты и довольны, давайте приводить в порядок квартиру, а то в такой разгром гостей не пригласишь!

Весь день понадобился, чтобы навести порядок в квартире Феликса. Пока рабочие чинили входную дверь, замок, дверной косяк, ворон с крысой копошились в спальне, убирая с ковра остатки пиршества Паблито – до последней крошки, как было велено хозяином. Справившись, ворон с Доном Вито принялись изнывать от скуки в спальне, а люди все никак не уходили, продолжая греметь инструментами в прихожей.

– Давай посмотрим, что в других комнатах? – предложил Паблито.

– Феликс велел сидеть тут тихо и на глаза никому не попадаться, – напомнил крыс.

– А мы тихо выйдем и тихо пойдем, но не туда, где кухня, коридор и люди, а в другую сторону, где нет никого. Не знаю, как тебе, мне интересно посмотреть, что там такое. Или ты видел?

– Нет, только кухню, прихожую и гостиную.

– Тогда идем! – И, заметив, что крыс мнется в нерешительности, добавил: – Пошли-пошли!

Выглянув из спальни, ворон поводил клювом из стороны в сторону. Издалека доносился шум, разговоры людей, голос Феликса. Межкомнатный коридор пустовал. Паблито перепрыгнул через порог и заторопился к следующей комнате. Дон Вито нехотя поплелся следом, то и дело озираясь, оборачиваясь на голоса.

В квартире оказалось еще две комнаты и какое-то небольшое помещение, похожее на кладовку. Но во всех дверях были врезаны замки, и, к разочарованию Паблито, они оказались заперты.

– Идем назад, пока нас не заметили, – с видимым облегчением произнес крыс.

Они вернулись в спальню, и Дон Вито на всякий случай принялся снова изучать, обнюхивать ковер – все ли безупречно чисто? А Паблито вспорхнул на кровать и потоптался, рассматривая тускло поблескивающую коллекцию на стенах: рукояти, инкрустированные драгоценными камнями, тончайшую гравировку на лезвиях…

– Все это, наверное, бешеных денег стоит, – каркнул он. – Пойдут у Феликса плохо дела, можно продавать по одному.

– Думаю, это последнее, что станет продавать Феликс, даже если дела совсем станут скверными.

– Почему?

– Насколько я понимаю, со своим оружием люди предпочитают не расставаться до последнего.

– Какая польза от такого оружия в наше-то время? Так, просто для красоты и место в доме занимать.

– Уверен, Феликс так не считает, – усмехнулся в усы Дон Вито.

– Ну конечно, тебе виднее! Ты же с ним дольше знаком!

– Пожалуйста, очень тебя прошу, не начинай опять. Скажи лучше, за эти дни он что-нибудь говорил о Даане?

Ворон перестал топтаться по мягкому покрывалу и посмотрел на крыса.

– Нет.

– Совсем ничего? Не упоминал, не спрашивал, не собирался к ней зайти?

– Говорю же – нет. А что за вопросы такие?

– Хм-м-м… – похоже, Дон Вито почему-то расстроился.

– А-а-а-а! – ехидно протянул Паблито, подходя к краю кровати. – Даана беспокоится, что про нее забыли?

– Да нет, не беспокоится, просто… просто… – крыс тяжело вздохнул и отвернулся.

– Все я понимаю, не мучайся. У нас в эти дни такое творилось, обо всем позабудешь. Пускай сама заходит, если соскучилась.

– После того, как она сама зашла, скандал случился, – удрученно ответил Дон Вито.

– Значит, выбрала неудачный момент, бывает. Ты ей передай, как немного все утрясется, купим цветов, конфет и заскочим вечерком, поблагодарим, да и я заодно познакомлюсь.

– Прекрати издеваться, – махнул лапкой крыс. – И не ждет она никакой благодарности…

– И это верно! Глупо ожидать каких-то благодарностей от вампира. Я и то свое спасибо еле вытребовал!

Людские голоса стали удаляться, хлопнула входная дверь и воцарилась долгожданная тишина. Вскоре в спальню заглянул Феликс.

– Все удачно? – поинтересовался Паблито. – Нормально контактировал, никого съесть не тянуло?

– Тянуло, – мужчина казался уставшим, – особенно одного. Поразительно тупое и криворукое существо.

Присев на кровать, Феликс посмотрел на упаковку снотворного, лежащую на столике рядом с кованым напольным светильником, который он заблаговременно перенес из гостиной.

– Похоже, сил у меня еще не так много, как хотелось бы, и спать лягу прямо сейчас.

– Отличная идея, – согласился Пабилто. – А мы тебя в три разбудим. Или раньше?

– В три нормально.

Он проглотил таблетку и лег на кровать, вытягиваясь с удовольствием утомленного человека.

– Слушай, все спросить хочу… Вот эта штука странная прямо над тобой как называется?

Феликс поднял взгляд.

– Арбалет.

– Для чего он?

– Стрелами стреляет. Удобная вещь. Он мой, еще из дома, оттуда… из жизни.

– Столько способов друг друга убивать люди придумали, а ты все стрелы с собой возишь? – изумился ворон.

– Никогда не любил огнестрельного оружия, – Феликс смотрел в потолок, подложив руку под голову. – Не нашли мы общего языка. Шли бы вы прогуляться, а? Поспать я и сам один в состоянии.

– И ты всем этим владеешь? – не унимался ворон, в очередной раз окидывая взглядом коллекцию. – Умеешь пользоваться?

– Да, – его веки отяжелели, глаза стали закрываться, – все умею… все могу…

Феликс заснул. Ворон с крысой еще немного о чем-то тихонько пошептались и убрались из спальни. Паблито направился в гостиную к открытой балконной двери, а Дон Вито исчез где-то в коридорных сумерках, словно растворился.

К трем часам они вернулись. Феликс так и лежал на спине, подложив руку под голову, грудная клетка его казалась неподвижной.

– Слушай, пойди проверь, он дышит или нет? – забеспокоился Паблито.

– А сам чего не проверишь? – Дон Вито топтался на пороге, с тревогой глядя на застывшую фигуру.

– А вдруг не дышит? Я же умру от горя. А ты – крыса, ты выживешь.

Дон Вито безропотно побежал к кровати, вскарабкался по покрывалу, запрыгнул Феликсу на грудь и подобрался к самому лицу. Усердно шевеля острым носиком, он задел его ноздри усами, и Феликс вдруг неожиданно открыл глаза и посмотрел на крысу в упор.

– Ий!.. – от испуга и радости пискнул Дон Вито. – А мы вот пришли будить…

– Слезь с меня, – хрипловатым спросонок голосом ответил Феликс, и крыс немедленно спрыгнул на пол.

Феликс поднялся. Его новые глаза были непрозрачно-тяжелыми, темно-синими, и не было в них ни мыслей, ни чувств – ничего человеческого. Ворон с Доном Вито уставились на это явление, не в силах что-либо произнести. Тряхнув волосами, словно разгоняя остатки сна, Феликс взялся разминать тело, руки, ноги… По мере того как возвращалась сила в тело, стали оживать, светлеть и глаза.