– А знаешь, думаю, тебе очень подойдет такая работа, – уверенно кивнула Мариам. В нежно-персиковом платье-облаке она походила на пирожное безе. И выглядела так же аппетитно, как и нелепо. Но ему было все равно. Семен такой ее и любил. 

– Почему ты так решила? 

– Не знаю. Ты основательный и очень надежный. С тобой ничего не страшно. 

Ага. Даже появиться в школе на Рождественском балу, который Мариам собиралась проигнорировать.

– Ну, не знаю. Может, из этого что-то и выйдет. 

– Обязательно! Иначе просто не может быть. 

– А ты? Уже сказала отцу, что не хочешь поступать в медицинский? 

– Нет… Может, наберусь смелости и поговорю с ним на каникулах. Ой, смотри, кажется, это Дуня с Кешкой. Какие они краси-и-и-вые, правда? 

Ах вот, значит, что у Дуни за кавалер! А он-то думал… Нет, к Когану Сема относился хорошо, можно сказать, даже отлично. Но почему-то всерьез, как соперника, он его не воспринимал. Хотя-я-я за последнее время Тамерлан неплохо так возмужал. И даже вытянулся. Так что с Дуней они смотрелись вполне себе ничего. Та не стала надевать каблуки, в отличие от большинства девчонок, и из них с Тамом неожиданно вышла очень красивая пара.

– Сема! Сем… – окликнул Краснова Бык. 

– Я отойду, ага? Узнаю, что случилось. 

Мариам кивнула и, робея, спряталась между по-новогоднему украшенным фикусом и колонной.

– Ну, чего тебе? 

– Мы хотим купить шампанского для девчонок. Ты в доле? – поинтересовался Бык громким шепотом. 

– Э-э-э… Почему бы и нет? А как вы собираетесь его сюда протащить? – Семен кивнул в сторону сидящего у входа в зал завуча. 

– А мы сюда ничего и не потащим. Вот, гляди… – Ромка раскрыл широкую ладонь, на которой в тусклом свете спортзала Семен не сразу разглядел ключ, очевидно, от какого-то кабинета. – Так ты скидываешься? 

Семен полез в карман. Дядя Рубен как раз расплатился с ним за две последних смены.

– Это много. Я вот так возьму… – Бык выхватил несколько купюр. 

– Сходить с вами? 

– Ну, уж нет. На твой счет, Сём, у вахтерши особенные распоряжения. Мы с Юлькой все притащим. Ее шмонать точно не будут. 

– Ты уверен? Не боишься, что спалитесь? – забеспокоился Семен, понимая, что в случае чего директорской дочке достанется больше всех. 

– Да не. Она сама предложила. – По лицу Быка расплылась блаженная улыбка. 

– Ну, смотри. Осторожно там. Бутылками не гремите. 

На все про все у Быка с Юлькой ушло не больше получаса. Семен как раз успел станцевать один медленный танец с Мариам, когда их обоих позвали. Стараясь не привлекать к себе особенного внимания, их компашка просачивалась в кабинет музыки по одному. Стучали в дверь в одном им знакомом порядке (тук, тук-тук, тук-тук-тук) и только после этого проникали в святая святых.

– Ну, ребят, за окончание первого полугодия! – какого-то черта происходящим руководил Сиваков. Пожалев, что пришел, Семен отошел к окну и уселся на подоконник. Пробка вылетела с оглушительным хлопком. Ребята зашикали: 

– Да тише ты! Совсем спятил? 

– Спалимся! 

– Да не ссыте вы! Куда разливать-то? 

– Ой, а бокалов нет, – с сожалением заметила Дуня. 

– Нет, вы слышали? Бокалы ей подавай! – захохотала Ветка. – В учительской стаканчики есть. Одноразовые. Возле кулера с водой. 

– Что, прикажешь туда идти? – возмутился Кешка. 

– А что здесь такого? 

– Если ничего – так сама и топай! 

В темном классе, освещаемом лишь фонариком телефона, повисло странное напряжение. Семен хмыкнул. Спрыгнул с подоконника и, бросив «я принесу», вышел из класса.

Юльке не спалось. Слишком много всего случилось в тот вечер. Эмоции бурлили в ней, как пузырьки кислого шампанского, стаканчик которого она выпила за компанию с друзьями, закрывшись в кабинете музыки. На дне бутылки осталось совсем чуть-чуть. И эти остатки вообще-то предназначались для нее и Ромки. Но тот по-джентельменски уступил Юльке свою порцию. И в этом был он весь. Заботливый, щедрый и внимательный к своей девушке. Юлька, которая лишь недавно начала понимать, какое ей досталось сокровище, пыталась спорить. Тогда, чтобы ей угодить, но в то же время и не отступить от своего же решения, Быков немного отпил прямо из ее стаканчика. Намеренно касаясь губами того же места, что и она. Ребята притихли. Только Сандалова с присущим ей цинизмом насмешливо бросила, пародируя героев недавно вышедшей на экран Нашей Раши:

– Да ты успокойся! Он просто хочет тебя споить, чтобы использовать в своих грязных целях. 

– Ветка, ну, ты чего?! – ужаснулась Мариам. 

– А что? Ветка, небось, хорошо знает, о чем говорит, – сощурился Тамерлан. 

– Ты охренел? – взвилась Сандалова, но Юлька с Ромкой в их споре уже не участвовали. Они смотрели исключительно друг на друга, чувствуя такую непреодолимую тягу, что нечем было дышать. 

– Ром… 

– М-м-м? 

– А давай отсюда сбежим? 

– Куда? – не понял Бык. 

– К тебе, – шепнула Караулова и закусила губы. Ромка сглотнул. Его кадык проехался туда-сюда по мощной шее и застрял под удавкой воротничка. Дрожащей рукой Бык попытался расстегнуть пуговичку. Получилось не сразу. 

– А медленный танец? – просипел он. 

– Станцуем и сбежим. 

Так они и сделали. Станцевали. И пошли к Ромке. Тот жил уже совсем самостоятельно. В отдельном флигельке, что возвышался в глубине родительского сада. Домик этот был совсем крошечным – что-то вроде предбанника, играющего роль сразу и кухни, и коридора, и небольшой комнаты. Типично мальчишеской. В ней помещались лишь разложенный диван и письменный стол с новеньким компьютером, на который Ромка скопил сам, из тех денег, что ему платили родители за помощь по хозяйству. По случаю приближающегося Нового года на стене над неприбранным диваном он развесил электрическую гирлянду, а на подоконник водрузил банку с еловыми ветками. Правда, с украшением тех заморачиваться Ромка не стал. Повесил один-единственный темно-розовый шар, в котором, завораживая, отражались мерцающие огоньки, и этим ограничился.