– Я пойду за ним. 

– Стой! Сначала нужно выяснить, что случилось, – все присутствующие синхронно повернулись к Юльке. Как к единственной, кто мог докопаться до сути, пользуясь, что называется, связями наверху. Выхода не было. Караулова пожала плечами и пошлепала к матери. 

– Юлечка, погоди! У Ольги Петровны срочное совещание. 

– А что случилось-то? 

– Что-что! Краснов-то ваш у Анастасии Сергеевны телефон спер, – шепнула Юльке секретарша. Древняя бабулечка семидесяти трех лет, она работала на этой должности со дня основания школы. 

– Краснов? Да не может быть! 

– Я своими глазами видела, как он выходил из учительской. Вот скажи мне, что ему там было делать? 

Юлька попятилась. Сказать, что они послали его за стаканчиками – значит сдать участников пьянки. Не сказать… подставить Семена. Ей нужно было посоветоваться с друзьями, прежде чем что-то говорить.

– Знаете, Роза Викентьевна, я, наверное, лучше позже зайду. 

Караулова пулей вылетела из приемной и, перепрыгивая сразу через две ступеньки, поднялась по лестнице на второй этаж, где располагался их класс.

– Ну, что там? – вскинулись ребята, стоило ей появиться. Юлька и рассказала. Чувствуя, как волосы у нее на голове в ужасе шевелятся. 

– Мы должны рассказать правду, – прошептала Мариам. 

– Шутишь? Ты хоть представляешь, что тогда начнется? – возмутился Сиваков. 

– Да. Представляю. Мне, может, побольше многих влетит, но если мы смолчим – то подставим Семена. 

– То, что мы его послали за стаканами, не говорит о том, что он не прихватил телефон! 

– Чего?! Ты совсем, что ли?  Сема не такой! – возмутилась Вета. 

– А ты откуда знаешь, какой он? – хмыкнул Митька. 

– Прекратите! Сейчас не до ваших разборок. Нужно понять, что теперь будет. 

– А что тут непонятного? Раз ментов сразу не вызвали, значит, есть шанс замять все на месте. Например, если он добровольно вернет телефон. А если нет… Наверняка будут разбираться. Телефон у Клеточки был новенький, дорогой. Семе восемнадцать. Может, и присядет. Ненадолго. Учитывая, что он попался впервые, срок наверняка скостят. 

Юлька сглотнула. Обвела взглядом друзей, понимая, что никогда себе не простит, если такое случится. Выволочку от матери она переживет. А вот если невиновный пострадает из-за ее малодушия – вряд ли.

– Вы как хотите, а я расскажу все, как есть. 

– Можно не упоминать про шампусик, – предложила Ветка. 

– Ага. Как будто учителя у нас дураки и поверят, что мы ситро пили. 

– Почему бы и нет? 

– Они не первый год работают, Там. Скандала нам не избежать. Наверняка и родаков вызовут… 

– А я вам говорю, что наши жертвы будут напрасны! – стоял на своем Сиваков. – Это даже не алиби. 

– Мы все равно должны рассказать все как есть. 

– Да кому мы должны?! 

– Семену. Потому что он нас как раз не сдал… – Юлька распрямила плечи. Страшно было так, что подгибались колени, но она один черт решительно шагнула к двери. 

– Нет, Юль стой, – вмешался в ситуацию до этого помалкивающий Бык. – Я сам расскажу, как было. А ты… Мы тебя не видели, так, ребят? – Ромка обвел тяжелым взглядом из-под насупленных бровей всех собравшихся. 

– Ага… Так, – послышался нестройный ряд голосов. 

– В магазин я ходил сам. 

– Ну, уж нет. Я не позволю тебе разгребать это дерьмо в одиночку, – из–за парты вышел Женька Кравец. – В магазин ходили мы. 

– Жень… 

– Да все нормально, Бык. Нам с тобой в универ не поступать. Ну, что они нам сделают в худшем случае? Пожурят? Так мне похрену. И тебе тоже. Погнали… нужно заканчивать с этим дерьмом. 

Конечно, случился большой скандал. Рюмочка в срочном порядке вызвала родителей. И уже буквально через пару часов в её кабинете собралась приличная толпа. Ребята, виновато понурив головы, сидели на стульчиках по одну сторону кабинета, обеспокоенные родители – по другую. По лицам некоторых было понятно, что они приготовились к самому худшему. Так что когда Ольга Петровна закончила свой рассказ, послышалось сразу несколько облегченных вдохов, самый громкий из которых, пожалуй, слетел с губ Быкова-старшего. Надев для похода к директору давно вышедший из моды костюм, тот явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он сидел напряжённо, будто боялся сделать следующий вдох, и мял уродливую кепку загрубевшими от тяжелой работы, неопрятными от въевшейся в них многолетней трудовой грязи руками.

– А я уж думал, – пробормотал он тихонько. 

– Что вы думали? – сощурилась Рюмочка. 

– Что случилось что-то страшное. 

– Дети выпивали! А один из них украл телефон у своего же учителя! Вам этого мало? – Ольга Петровна подперла пышные бедра кулаками. Ромкин отец, не готовый к такому напору, поерзал на стуле. 

– Насколько я понимаю, это – недоказанный факт, – подал голос Дунин отец, вынуждая Рюмочку отстать от несчастного Виктора Степановича и переключить внимание на того, кто, по крайней мере, мог ей возразить. 

– Да, но именно Семена видели выходящим из учительской. 

– И телефон у него в руках видели? 

Все собравшиеся в кабинете синхронно повернулись к Розе Викентьеве, которая пришла на собрание в качестве живого свидетеля.

– Нет. Телефона я не разглядела. Свет-то к празднику был приглушен. 

– Тогда я вообще не понимаю, о чем мы, – поддержала Дуниного отца мать Женьки Кравца. 

– До Семена в учительскую мог зайти кто угодно. Как и после. 

– Вот имэнно! – хлопнул себя по ляжкам дядя Рубен. – А вам, Олга Пэтровна, должно быть стыдно, что вы спустили на малчика всех собак! 

– Я?! Я спустила? 

– А кто? Нэт, я, понимаю, ныкому не хочэтся скандала, Сэмёна проще всего сделать крайным, его нэкому защитить. Но вот что я вам скажу – этот малчик работает у меня очень долго. В том числе и на кассэ. И ныкогда у мэня с ным нэ было проблэм.