— У меня ничего не было ни с кем с той самой ночи, проведенной с тобой. Ну, по крайней мере, если мы не берем в расчет вчера.

Кира смотрела на него удивленными глазами — тишину в комнате нарушало только громкое тиканье часов. Наконец она выпалила:

— Почему?

Маттео наклонился, якобы за тем, чтобы подкинуть в камин полено, а выпрямившись, прочел в глазах девушки изумление и недоверие. Он повторил себе, что главной причиной такой долгой паузы в отношениях с женщинами стало лишь презрение к самому себе — однако в глубине души знал, что это не так.

— Как бы это ни было неприятно признавать, но я не мог выкинуть тебя из головы, — протянул он. — Сейчас ты начнешь качать головой и говорить, что не веришь мне, — но позволь тебя заверить, так и было.

— Но почему? Почему именно я?

Маттео помолчал — именно этот вопрос он постоянно задавал сам себе.

— Кто вообще может знать эти тонкие материи и что за ними скрывается? — Он пожал плечами, окидывая взглядом соблазнительную фигурку Киры. — Может, ты не такая, как все. Обычно люди не разговаривают со мной так, как разговаривала ты. А может, оттого, что ты была девственницей — это каким-то образом подействовало на меня. Почему ты так на меня смотришь, Кира? Полагаешь, что такие вещи не имеют значения? Так вот — мужчина, понимая, что он первый и единственный у женщины, испытывает ни с чем не сравнимое наслаждение.

Кира в бессилии опустилась на диван рядом с брошенной сумкой. Слова Маттео прозвучали так… старомодно, однако на нее оказали сильный эффект. Чувствуя на себе пристальный взгляд его черных глаз, она чувствовала себя желанной. Что произошло дальше, она помнила смутно — возможно, Маттео управлял ее волей, точно искусный мастер, в руках которого марионетки оживают. Он подошел к ней и поставил на ноги — в его глазах при этом появился странный блеск.

— Думаю, на сегодня хватит разговоров? Я ответил на все твои вопросы?

— Маттео…

— Я хочу снова заняться с тобой любовью, — сказал он, обрывая ее. — Но на сей раз это будет в постели и продлится всю ночь. И не пытайся сделать вид, что тебе эта идея не по вкусу, потому что я читаю по твоему лицу совершенно обратное.

— А может, ты все это делаешь лишь затем, чтобы меня успокоить, перетянуть на свою сторону? — с вызовом спросила Кира. — Как вчера.

— Вчера мы занимались этим, когда разбушевалась гроза, и я утратил способность мыслить здраво. Но сегодня я ее обрел заново.

С этими словами он поднял Киру на руки и понес из комнаты — и она подумала, что ни за что на свете не стала бы возражать, даже если бы Маттео и предоставил ей выбор. Сейчас она была для него желанной. Они поднимались по лестнице, и Кира слышала, как бьется в груди Маттео сердце. Вот он ногой захлопнул дверь — и это было таким нереальным, точно сцена из фильма. Все казалось сном — даже нервный ток, бегущий по телу. Вот он расстегнул молнию на алом платье, и оно упало на ковер. Кира помнила, что с ее губ срывались слова поощрения. Вот бюстгальтер последовал за платьем, а потом Маттео в прямом смысле слова сорвал с нее трусики, и она взвизгнула от волнения и удовольствия. Быстро раздевшись сам, он бросился на кровать. Водя пальцем по груди и бедрам Киры, он произнес:

— Какие формы.

— Тебе не нравятся они?

— С чего ты это взяла? Мне нравилось твое тело, когда ты была худой, и нравится сейчас, когда ты слегка поправилась.

Медленно проведя кончиком пальца от ее шеи к животу, он спустился еще ниже — и нашел между ног влажный и горячий островок. Не спеша он поводил пальцем и там. Кира задрожала. Когда его рука сместилась, она едва не застонала от огорчения. Но вот Маттео начал повторять свои ласки губами — и Кира затаила дыхание.

— Маттео! — вскрикнула она, чувствуя, как он провел языком по самому горячему месту. — Что ты делаешь?

Он поднял голову — в глазах его читалась дьявольская усмешка.

— Я собираюсь тебя съесть, дорогая, — промурлыкал он, снова склоняясь.

Кира беспомощно откинулась на подушку, не в силах вырваться из тисков его рук. Оргазм настиг ее так быстро, что она удивилась — и в этот момент Маттео придвинулся ближе, чтобы овладеть ею. Она схватила его за плечи, ощущая начало ритмичных движений, которые отпускали все чувства в свободный полет.

— Как полагаешь, долго я смогу сдерживать себя?

— Ты… тебе приходится сдерживаться?

— Это зависит от того, хочешь ли ты получить второй оргазм — лично я на него настроен. А вообще, к утру ты потеряешь им счет.

— О, Маттео. — Кира закрыла глаза, и он, опустившись на колени, продвинулся глубже.

Затем он просунул палец туда, где их тела сливались воедино, и нашел чувствительный бутон между ее ног. Потирая его, он подарил ей такое наслаждение, которое было уже сложно сдерживать. Казалось, сейчас она взорвется мириадами ощущений, — и вот этот момент настал. Маттео застонал и позволил наконец себе драгоценный миг блаженства.

Положив голову на плечо Кире, он щекотал ей шею своим горячим дыханием. Руки его обвивали ее талию, и на миг ей показалось, что она парит на невесомом облачке — неужели сказанное им относительно отсутствия других женщин было правдой? Да, потому что он не мог забыть о ней. Кира прижалась к его плечу щекой, и он прошептал что-то ласковое на итальянском. Долго после этого она не спала, размышляя о том, что секс может стать пеленой, укрывающей истину, а может просто довести до такого состояния, что истина будет не важна. Маттео восхищался ее фигурой — но ни слова не проронил о том, что соблазнительные изгибы ее тела появились не случайно, а оттого, что она носила в себе его сына — казалось, про ребенка он попросту забыл. И факт оставался фактом: несмотря на то, что только что произошло, они пока что чужие друг другу.

Пора об этом заговорить — пора. Нельзя притворяться, что ничего не происходит — или что происходящее не вызывает у нее сотни вопросов.

Эти мысли разбудили Киру, и, повернув голову, она посмотрела на мужчину, спящего рядом. Кровать была огромной — и все же он занял большую ее часть. Утренний свет лился в открытые окна — и всюду, куда ни кинь взгляд, простиралась зелень, а над ней — бесконечная небесная лазурь. Прекрасное утро, пришедшее на смену не менее прекрасной ночи.

Обхватив себя руками, Кира удовлетворенно потянулась. Кто бы мог подумать, что к Маттео она будет испытывать такие чувства? Но время идет, и нужно взглянуть правде в глаза. Какой бы чудесной ни была ночь, нельзя притворяться, что между ними все идеально. Маттео упомянул, что хотел бы, чтобы они стали парой — но отношения двоих включают в себя куда больше, нежели изумительный секс. Можно ли не замечать самой главной проблемы, о которой ни один из них пока что не упомянул?

Кира посмотрела в потолок. Неужели она, как и Маттео, просто боится об этом думать? Маттео ведет себя так, как будто у него нет сына — как будто Сантино и не существует. Она точно знала, что он ни разу не взял ребенка на руки — даже не пытался. И каким бы завидным женихом ни был Маттео, она не станет подвергать Сантино пыткам чужой небрежности и невнимания. А в том, что мальчик почувствует себя нежеланным, Кира знала — и тут не помогли бы никакие ее попытки возместить любовь отца. Она выросла в доме, где ее считали обузой, и подобного она не пожелает своему ребенку. А значит, у нее два варианта. Можно игнорировать происходящее или заговорить о нем, когда Маттео проснется. Она не станет его обвинять или осуждать, лишь попытается понять — внутренний инстинкт подсказывал ей, что это чрезвычайно важно.