Ребус был красив. Ребус был уродлив. Ребус был умнее человека. Ребус был хуже человека. Ребус был гнилой тенью прошлого Равилы Крусты и Дитра Парцеса. Ребус продолжал уничтожать. Ребус их всех уничтожит.

– Я б дала ему прикурить, – легкомысленно прошептала дама сзади.

– Я б ему много чего дал, – ответил ей сосед.

Дитр обессиленно закрыл лицо ладонью, сквозь пальцы отметив, что Церус на своем ряду удивленно вздернул брови и что-то зашептал переводчику. Подданные Принципата тоже не видели лица пресловутого соплеменника, чей фенотип из-за уродств невозможно было определить. Сейчас же омм Церус, по видимости, был неприятно обескуражен, потому что со стены на него глядела такая же в своей породистости, а то и более отборная физия.

– Этого, – Свидетель обернулся, разглядывая вторую светографию, – я тоже не слишком помню. Да знаете, сколько вокруг Крусты вертелось красавчиков? Как сольпуг под лампой! Похоть всемирная, замужняя женщина, постыдились бы, горе-ухажеры!

– Проще говоря, – настойчиво спросила Защитник, – этого человека вы тоже не видели?

– Не помню такого. Можете записать, что не видел.

– Можно включить свет, – сообщил Обвинитель. Секретарь захлопнул светоскоп и дал знак, чтобы дали газу. Когда в зале снова стало светло, Дитр заметил, что Ралд не выглядит особо разочарованным.

Председатель спросил, закончен ли расспрос Свидетеля, Защитник и Обвинитель кивнули. Старик вернулся на свою лавку и сел рядом с прямым как деревяшка Церусом.

Обвинитель вскинул кулак.

– Ходатайствую о предоставлении новой улики по делу Равилы Крусты.

– Прошу отклонить ходатайство, – громко заявила Защитник с поднятым кулаком. Она нервничала: вышитый золотом щит на её церемониальной мантии перекосился, а она даже и не подумала его поправить. – Улики надо предоставлять сразу же.

– Улика была обнаружена позавчера вечером нашими коллегами, работающими по делу в Песчаной Периферии, и я получил её только сегодня утром почтовой чайкой. Только утром Обвинительная бригада согласовала этот предмет как улику и приложила её к делу. Мы никак не могли приложить её заранее.

– Принято, – кивнул Председатель.

Члены Обвинительной бригады вынесли и установили на столе увеличивающее стекло, расположив так, чтобы было видно всем слушателям. Под стекло положили маленький золотой предмет. Дитр увидел, что это был простой золотой портсигар.

– Госпожа Круста, – спросил Обвинитель, – вам знаком этот предмет, который мы нашли в ваших вещах в особняке Префектуры?

– Да, – коротко кивнула Круста, прекрасно владея собой. – Это мой портсигар, я раньше покуривала.

– Случалось такое, что вы переговаривались за папиросой с Рофоммом Ребусом в годы учебы в институте?

– Да, случалось, – процедила Круста.

– Переверните, пожалуйста, портсигар, – спокойно попросил Обвинитель.

Дитр, который вздумал отпить из стакана, чуть не поперхнулся: на обратной стороне портсигара был выгравирован герб.

– Вам знаком этот герб, госпожа Круста?

– Да, это фабричный герб на моём портсигаре, – голос у Префекта стал деревянным.

– Обвинительная бригада ходатайствует о вызове нового свидетеля, – сказал Обвинитель. У Защитника не нашлось слов, а Председатель коротко согласился. – Обвинительная бригада вызывает шеф-следователя Дитра Парцеса.

– Господин Парцес, встаньте, пожалуйста, – проговорил Председатель.

Сам не зная, какое сейчас у него выражение лица, Дитр послушно поднялся.

– Господин Парцес, – обратился к нему Ралд, которому Дитр про себя пообещал подбить не один, а оба глаза, – вы шесть лет работали в следственной группе по делу Рофомма Ребуса?

– Да, – сказали губы Дитра, а сам он понял, что не произнёс ни звука. Он прокашлялся и ответил: – Да, работал.

– И внимательнейшим образом изучили все материалы, которые могли бы относиться к доказанным или недоказанным преступлениям Рофомма Ребуса?

– Внимательнейшим, – не выдержав, съязвил Дитр.

– Вы узнаёте этот герб?

Дитр хотел было заявить, что ему надо сбегать домой за папкой с материалами, потому что он невнимательнейше забыл этот герб, однако пересилив себя, он ответил:

– Да, я его видел.

– Что это за герб?

– Это фамильный герб семьи гралейского происхождения. Они проживали под агломерацией Акк.

– В каком деле фигурировал этот герб?

– В деле странного самокончания землевладельца. Он построил трамплин и сверзился на одну из заборных пик с таким гербом.

– Почему те материалы вшили в дело Ребуса? – с каждым вопросом Обвинителя его голос становился всё более вкрадчивым, а желание Дитра его прибить – всё сильнее. Разумеется, Найцес знал, почему и откуда там взялись эти материалы – ведь он сам же в свое время их и раскопал по распоряжению Дитра. Он мог бы и сам поведать это слушателем, но Ралд любил красоваться, и поэтому заставил бывшего начальника свидетельствовать.

– Мы разведывали происхождение Ребуса. Пришли к выводу, что, скорее всего, он происходил от этой семьи.

– Кем был человек, покончивший с собой на заборной пике, господин Парцес?

– Предположительно…

– Предположительно или всё-таки вероятно? – настойчиво перебил его Обвинитель.

– Вероятно – как написал антрополог – отцом или иным близким родственником Рофомма Ребуса.

– Как звали того человека?

– Урномм Ребус.

– Благодарю вас, господин Парцес, – Ралд чуть ли не пел, – можете сесть. Ходатайствую о вызове эксперта по гралейской геральдике Горонна Церуса. Омма Церуса сопровождает профессиональный переводчик Ирм Леэ, аффилированный на уровне Конфедерации Министерством внутреннего порядка по согласованию с Министерством внешних сношений.

После согласия Председателя перед слушателями предстал тип из Гралеи. Он подтвердил, что символ на портсигаре является фамильным гербом старинной гралейской семьи. Герб выполнен в традиционном докалендарном стиле – то есть, либо семье более тысячи лет, либо они свято чтили традиции.

– Дворянские семьи, появившиеся после пятисотого года, – трещал следом за ним переводчик, – использовали в гербах изображения животных. Здесь же мы видим древние буквы старогралейского алфавита.

– Что означают эти буквы?

– Это буквослоги имени собственного – Ребус. Внизу же…

Обвинитель прервал его, выставив растопыренную пятерню.

– Госпожа Круста, – Обвинитель уже не сдерживал ухмылки. – Не вспомните, когда у вас появился этот портсигар?

– Не вспомню, – твёрдо произнесла старая дама.