Мои прекрасные девушки Сомниатис.

Слова разрывают меня части.

В день смерти Асдена он говорил то же самое.

Такое чувство, что сегодняшний вечер повторяет ту страшную ночь.

«Забудь, – умоляю я себя. – Он бы не хотел, чтобы ты это помнила».

Теола улыбается в ответ королю, но, когда он опускает голову, чтобы взглянуть на душу мертвой женщины, я вижу, как меняется выражение ее лица.

Ее губы искривляются, и с того места, где я стою, слышится ее прерывистое дыхание.

Она тоже все помнит.

Король, кажется, ничего не замечает. Он глядит на свою пищу и медленно наклоняется, чтобы прижаться ртом к душе.

Сначала мне кажется, что она просочится в него, что он быстро втянет ее в себя.

Но затем до меня доносится чавкающий звук.

Сирит откусывает и жует, словно душа набита костями и песком.

Я прижимаюсь спиной к стене возле лестницы, не в силах оторвать взгляд от происходящего.

Я наблюдаю, как король пирует.

«Это мое будущее», – думаю про себя.

Вот что на самом деле означает клятва на крови. Обещание, данное моей прапрабабушкой, навечно связывает ведьм с Сиритом по достижении восемнадцати лет. Мы всегда будем хранить ему верность.

Это не означает, что я могу покидать башню, когда вздумается, или снимать перчатки и раздавать безобидные предсказания тем, кто о них попросит.

Это значит, что я буду забирать души из этого мира и делать все возможное, чтобы они никогда не встретились с Рекой Памяти.

Вот что осталось от сильнейшей древней магии.

Сирит вытирает рот и тяжело вздыхает.

– Еще, – произносит он.

Его голос жадный. Ненасытный.

Мать поворачивается к оставшимся телам.

И выбирает новый труп.

Глава 12

Селестра

После обряда извлечения я быстро возвращаюсь в свою комнату.

Принимаю душ, отчаянно пытаясь смыть с кожи запах смерти. Я чувствую себя неправильной и грязной. Спустя время я собираюсь ложиться в постель и все равно не ощущаю чистоты. В память въелись воспоминания об обряде.

– У тебя слишком длинные волосы.

Мать входит в комнату, и я останавливаюсь у изножья кровати.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.

Она никогда не заходит просто так.

У ведьм есть куда более важные обязанности.

– В последнее время мы с королем заметили произошедшие с тобой изменения, – говорит Теола. Она глядит на неубранную постель, нахмурив лоб. – Ты выглядишь рассеянной. Нерешительной.

Я судорожно сглатываю.

– Нет. Я лишь…

«Я просто поняла, каким монстром мне придется стать, дабы выжить в этом замке, – думаю про себя. – Если я не переживу этот месяц, то окажусь на полу склепа».

До этих пор мне помогали тренировки Асдена. Он тоже сражался до последнего.

Я отчаянно хочу рассказать маме правду о предсказании Нокса и обо всем, что произошло. Но я знаю, что это повлечет за собой лишь катастрофу. Клятва на крови не позволит ей сохранить тайну. Любовь матери ко мне не идет ни в какое сравнение с ее верностью королю.

Может быть, это случится и со мной.

Когда мне исполнится восемнадцать, я потеряю контроль над своей судьбой и не смогу сопротивляться приказам короля.

Я действительно стану монстром.

– Ты любишь короля? – вдруг спрашиваю у матери.

– Мы все любим короля, – немедля и с вызовом отвечает Теола. – Это наш долг и наше обещание.

Нервно закусываю губу.

Я бы никогда не призналась ей в своих убеждениях. Если любовь – долг, то это не то обещание, которое я готова дать.

– Я пришла сюда не для того, чтобы говорить о любви, – твердо произносит Теола. – Будь осторожна. Недовольство короля ничем хорошим не кончится.

Ее предупреждение эхом разносится по комнате.

Это единственное, чего я могу дождаться от матери: предупреждения и наставления с крупицей надежды.

– Сирит хочет, чтобы ты была заперта в башне до конца месяца, – заявляет Теола. – В наказание за то, что ты указала Ноксу неверный день смерти, и странное поведение. Дверь в твою комнату будет заперта волшебной печатью. Ты не сможешь выйти даже на банкет, который состоится через два дня, или на церемонию желаний в конце недели. Используй это время, чтобы поразмыслить над своим будущим.

Я гляжу на мать, широко распахнув глаза.

– Подумай о нашем будущем, – продолжает она.

Женщины, которая рассказывала мне истории о богинях и заплетала волосы, больше нет.

Я скучаю по нежным взглядам, которыми она одаривала меня в детстве. Теперь же всякий раз, когда наши глаза встречаются, взгляд матери полон неуверенности.

Тоски.

– Я понимаю, что мне предстоит многому научиться, прежде чем я стану такой же, как ты, – говорю я.

Теола отступает назад и качает головой, словно я говорю о чем-то невозможном.

– Нельзя научиться быть тем, кем ты не являешься. – Ее голос полон тоски. – Ты никогда не была похожа на меня, Селестра.

Мне кажется, что я замечаю в глубине материнских глаз отголоски горя и печали. Затем Теола разворачивается – ее платье развевается, как черные крылья, – и вылетает из комнаты так быстро, как будто боится, что, оставшись здесь, она тоже превратится в пленницу.

Словно это замок ловит людей, а не человек, который его построил.

Теола не закрывает за собой дверь, и это похоже на насмешку. Путь открыт, но я все равно не смогу выбраться.

Магия матери, магия нашей семьи, заперла меня в башне.

Я не утруждаюсь закрыть дверь, прежде чем залезаю в постель и зажмуриваюсь, отчаянно желая уснуть, дабы этот день мог закончиться.

Не знаю, как долго я лежу, но в конце концов реальность ускользает.

Мне снятся ужасы.

Мне снятся мои вспоминания.

_____

Мне четырнадцать лет, луна залита кровью.

Большой Зал необъятен и огромен. Он возвышается надо мной, смыкается вокруг, сжимая маленькое тело своими стенами.

Драгоценности на тронах похожи на клыки чудовищ. Пасть огромного зверя, который хочет сожрать меня с потрохами.

– Ты убил их, – говорит Асден.

Это первые слова, произнесенные им в моем присутствии.

Я хочу сохранить их, запереть в своем сердце, но они настолько ужасны, что у меня трясутся руки.

Карие глаза Асдена полны грусти, и хотя его голос мягкий, я знаю, что ему хочется взреветь от злости.

Он напоминает мне что-то испорченное и сломанное. Рваное платье. Разбитая ваза. Что-то, что было уничтожено и лишено смысла.

– Они невиновны, – продолжает Асден. – Они просто хотели быть свободными.

Его слова полны чувства. В этом разбитом человеке столько силы.

То, как он стоит в великолепном мундире с блестящими медалями и с высоко вскинутой головой, чтобы смотреть королю прямо в глаза.

Это не просто