осторожным? – спрашивает Ирения.

Ее улыбка дразнит. Она слишком зациклена на миловидной физиономии Нокса, чтобы догадываться о моих скрытых мотивах на его счет.

Например, тот факт, что мы умрем вместе.

Я до сих пор не понимаю, как я спасу его в этом месяце, если Нокс отчаянно ищет погибель. Как, например, отказ от предложения короля.

О чем он только думал?

Не верится, что моя душа связана с безрассудным солдатом, жаждущим смерти.

– В этом месяце всем нужно быть предельно осторожными, – отвечаю я. – И опасаться мою мать.

Я понижаю голос до шепота.

– Мне тяжело наблюдать за чужой смертью, а забирать их души будет просто невыносимо. Как же тяжело быть королевской ведьмой… Может быть, поэтому я такая…

– Селестра! – возмущается Ирения, хотя в ее голосе слышится смех.

Заметив ее выражение лица, я тоже начинаю смеяться. Меня окутывает легкостью, словно с плеч свалился огромный камень.

За нашими спинами кто-то неожиданно прочищает горло.

Мы поворачиваемся и замечаем молодого стражника, который стоит, заложив руки за спину и закусив нижнюю губу.

– Извините, что прерываю, – говорит он. – Король требует вашего присутствия.

– Правда? – Я вздыхаю и тянусь за ночной рубашкой. – Куда мне нужно явиться?

Стражник колеблется.

– В склеп, миледи.

Моя улыбка исчезает так же быстро, как солнечный свет, скрытый нависшим темным облаком.

– Король и леди Теола проводят первые извлечения душ, – говорит стражник. – Они хотят, чтобы вы тоже присутствовали.

Удивительно, но биение моего сердца замедляется.

Почти останавливается.

– Извлечения, – повторяю я.

Возле меня напрягается Ирения.

Впервые в жизни я увижу, каково быть королевской ведьмой на самом деле.

_____

Я спускаюсь по лестнице в одиночестве.

Никто, кроме короля, моей матери и хранителя мертвых, не может войти в склеп.

Сегодня все иначе.

Я задумываюсь обо всех телах, лежащих у подножия лестницы.

Извлечение душ происходит всякий раз, когда накапливается несколько десятков трупов. Люди, которые не пережили свои испытания.

До меня доносится запах гнили и сырости, он застревает в легких и наполняет тело.

Склепы представляют собой полости без окон, построенные под замком, глубоко в недрах Парящей Горы. Каменные стены мокрые, а потолок сотрясается от буйных водопадов снаружи.

Кажется, будто он может в любой момент рухнуть и похоронить меня в этом помещении бок о бок с мертвецами.

– Ты пришла, – произносит король. – Наконец-то.

На нем длинный плащ, расстегнутый на груди, а капюшон скрывает глаза настолько, что половина его лица оказывается окутана тьмой.

Моя мать тоже одета в черное. Теола и Сирит сливаются с тенями.

Я сцепляю руки.

Тела погибших не в гробах.

Они парами лежат на полу, вереница тел уходит в глубь комнаты, за пределы видимости.

Больше дюжины трупов.

Я никогда раньше не видела мертвецов. Я стараюсь сдержать рвотные позывы.

Некоторые выглядят умиротворенными, но другие испачканы кровью. Их органы, куски плоти и кости лежат рядом с телами, а из ран сочится желтоватая жидкость.

Я отворачиваюсь.

Я могла бы лежать здесь, если бы не выжила в трактире «После заката».

Рядом с Ноксом.

– Ее не должно быть здесь, – возмущается Теола.

Мать свирепо глядит на меня желто-зелеными глазами со змеиным зрачком.

– Ей еще нет восемнадцати, – говорит мама. – Она не заключала клятву на крови, и…

– Селестре нужно учиться, – прерывает король, его голос низкий и строгий.

Они обсуждают меня так, словно я не здесь.

Но в этот раз я бы хотела, чтобы это было правдой.

– Лучше мы ознакомим наследницу с ее обязанностями пораньше, – продолжает он. – Теола, я до сих пор помню, как ты нервничала в первый раз.

Мать ошеломленно моргает, как будто воспоминание причиняет ей боль.

– Ей должно исполниться восемнадцать, – не отступает мать. – Это традиция для наследников…

– Хватит. – Приказ короля эхом разносится по склепу. – Она просто наблюдает и запоминает, не более.

Его тон беспрекословен. Его слово – закон.

Теола кивает и успокаивающе кладет руку ему на плечо.

– Конечно, – произносит она.

Она не хочет злить короля.

Когда он в ярости, мир трещит по швам.

– Только ты знаешь, что лучше для королевства.

Мать поворачивается ко мне, поглаживая руку короля, как женщина, укрощающая волка.

– Ведьма должна быть сильной, – говорит Теола, отмечая бледность моего лица. – Выживает сильнейший.

– Что мне нужно сделать? – спрашиваю я.

– Смотри, – говорит мама. – И учись.

Теола подходит к телу, лежащему в первом ряду.

Это женщина, она немногим старше матери, и ее тело представляет собой хрупкие кости, обтянутые кожей.

Теола становится на колени, ее одежда касается грязного пола.

Мать давит ладонью на сердце женщины до тех пор, пока ее пальцы не покрываются кровью. Воздух пронизывает запах характерный солоноватый запах.

Затем ведьма рисует символ: меч, который обвивает змея. Герб семьи Сомниатис.

После этого мать кладет прядь волос на грудь женщины. Часть души, которая была изъята во время предсказания и помогла несчастной привязаться к этому миру.

– Именем первых ведьм я призываю тебя, – провозглашает Теола.

Ее голос распространяется по комнате и отражается от стен.

– Именем последней магии я призываю тебя.

Тело женщины содрогается, и по комнате разносится гортанный стон.

Я отшатываюсь.

Стон эхом разносится по склепу, прежде чем женщина делает внезапный вдох.

Незнакомка дергается. Ее грудь вздымается, когда она судорожно вдыхает спертый, гнилостный воздух. На мгновение она снова жива.

Женщина моргает, и одинокая слеза – черная, как плащ матери, – скатывается по ее окровавленной щеке. Незнакомка пытается что-то сказать.

Нет.

Теола прижимает руку к символу на ее груди.

– Я призываю тебя, – повторяет она.

Рот женщины широко раскрывается, будто его разрывают, а глаза чернеют. Ее тело с хрустом ударяется об пол, и незнакомка издает нечеловеческий вопль.

Я хочу вернуться в свою комнату, запереться в том месте, откуда всегда стремилась сбежать.

Сбежать и забыть.

Сбежать и забыть.

Но я не двигаюсь с места.

Внезапно я осознаю, что видела подобное и раньше. Той ночью Асден кричал и умолял о пощаде.

Я никогда не желала увидеть это снова. Я хотела забыть о той ночи. Я старалась запомнить лишь хорошие моменты, а не его кончину.

Из разинутого рта женщины выползает серая тень.

Это похоже на смесь дыма и воздуха. Серое нечто ползет по губам и спускается к груди, пока не достигает раскрытых рук моей матери.

Теола встает и поворачивается, чтобы передать его королю.

Я не вижу глаз Сирита, но его улыбка ясная, словно утренний рассвет. Он облизывает губы, и я задерживаю дыхание.

Душа клубится в руках матери.

Король гладит Теолу по щеке.

– Моя красавица, – говорит он. Король поворачивается и смотрит на меня с такой же нежностью. –