— Сейчас? — я покосилась на белую Ладу, которая сокращала дистанцию, и обратила внимание, что движемся мы к офису Григория. Я была здесь единожды — ждала Тину, но трехэтажное белое здание с панорамными окнами запомнила.

На ступеньках здания нас ждал Григорий с десятком молодых людей внушительной комплекции и сурового вида. Такси остановилось перед входом, а белая Лада, замедлившись, проехала дальше.

— Гриня, вон она, — заорала Тина, выбегая из машины и падая в объятия брата. Несколько человек отделились от толпы, и прыгнули за руль двух машин, чтобы последовать за Ладой.

— Разберемся, — душевно пропел Григорий. — А как вы из дома выбрались?

Тина закатила глаза. Я все еще сидела в такси — подруга не заплатила, а водитель смотрел на меня с неодобрением.

— Слушай, может, хоть внутрь зайдем?

— Это пожалуйста, — согласился Григорий.

— Я только за такси заплачу, — сказала Тина и направилась ко мне. Гриша, кивнув ребятам, развернулся спиной и начал подниматься по ступенькам. Сев в автомобиль, Тина тихо и четко произнесла:

— Заплачу двадцать тысяч, если ты сейчас же уедешь отсюда, резко и быстро. Это понятно? Оторвемся от этих ребят, и я дам еще столько же.

Водитель икнул, подумал и согласился. Я открыла рот от негодования. Чиркнув шинами об асфальт, такси сорвалось с места, и последнее, что мы увидели через заднее стекло — изумленный взгляд Гриши.

— Твои братья нас убьют, — заявила я Тине, а та сказала:

— Звони Кате.

— Екатерина? — вежливо уточнила я, как только звонкий девичий голос произнес «Алло!». — Вас беспокоят из салона красоты. Это Светлана, я делала вам маникюр.

— Да? — растерялась Екатерина. — Слушаю вас.

— У меня есть новости касательно пропавшего Максима. Думаю, нам стоит встретиться.

В трубке повисло молчание, а потом Катя, справившись с эмоциями, быстро заговорила:

— Господи, это вы его? Где он? Вам нужны деньги? Я дам, сколько нужно, только не трогайте Макса, прошу…

Тина скривилась и злобно зыркнула на телефон.

— Нет-нет, я не имею отношения к похищению. Но предполагаю, кто это сделал. Давайте встретимся, только без свидетелей.

— О, Боже… Конечно. Где, когда и во сколько?

— Через час, возле салона, — сказала я. Тина нервничала, посматривая по сторонам. Мы расположились в сквере возле салона Марты, укрывшись под тенью деревьев, и на всякий случай купили газету, чтобы прикрыть лица.

— Хорошо. Я буду. Скажите… — голос Кати дрогнул. — Это мой жених?

— Все подробности при личной встрече, — быстренько отговорилась я, и положила трубку. Тина тут же высказалась:

— Дрянь какая.

— Почему дрянь?

— Любовь крутит с одним, замуж собирается за другого. Ты еще спрашиваешь? — возмутилась подруга. Я пожала плечами — моральные принципы Екатерины меня мало волновали. Гораздо больше меня тревожили те парни на белой Ладе и другие, на черной иномарке. Допустим, одни из них работают на тех, кто заказал Макса. А кто тогда другие?

Екатерина приехала раньше. Отпустив такси, она встала у входа, тревожно озираясь и вертя головой. Я подошла к ней и поздоровалась, от чего она вздрогнула и заплакала.

— Макс не с вами? Господи, а я надеялась…

— Давайте отойдем, — предложила я. Мы дошли до скамейки, где нас ждала Тина. — Расскажите, пожалуйста, как вы познакомились с Максимом.

— Я приехала сюда к жениху, — всхлипнула Екатерина. — Мы пошли в клуб, «Удар судьбы» называется. И там был Макс. Мы переглядывались, ну, вы знаете…Потом как-то все завертелось…Это любовь с первого взгляда!

Тина закатила глаза и отодвинулась от Екатерины подальше. В общем, история ее была стара как мир: симпатичная девушка из бедной семьи познакомилась с Юсовым. Тот обещал ей небо в алмазах, сделал предложение руки и сердца, и перевез к себе. Жизнь со стариком оказалась несладкой, и тут Катя встречает молодого и красивого Макса, с которым у нее назревает роман. Зная, что Юсов ее просто так не отпустит, Катя пытается найти что-то, что позволит ей его шантажировать. К этому моменту она понимает, что милейший Степан Кириллович связан с криминалом, и находит в его столе папку, которую передает Максу.

— Он сказал, что все будет хорошо, а потом пропал, — зарыдала Катя. — Я не знаю, что мне делать…

— Как ты узнала, что надо искать? — нахмурилась Тина.

— Макс сказал. Ищи папку, где будет фигурировать фамилия Валевский. Я нашла. Там ничего не понятно, какие-то цифры, записи….Я украла папку и отдала Максу. На следующий день он пропал. Степа начал меня подозревать, спрашивает, не рылась ли я в его вещах. Я, конечно, отказываюсь, кошу под дурочку. Господи, мне страшно!

Катя снова заплакала, неумело вытирая слезы и размазывая дорогой макияж. Мне стало ее жалко: бедная девчонка, захотела роскошной жизни, а получила кошмар наяву….

Тина моего мнения не разделяла, поэтому скупо попрощалась, сообщив, что мы ищем Макса, и нанял нас Мирон. Глупость несусветная, но Катя поверила.

— Жениху ничего не говори. Сделай вид, будто ничего не произошло. У нас есть информация, — сжалилась Тина, — что Макс жив. Поэтому надейся на лучшее.

Катя вскинула заплаканное лицо, и схватила Тинку за руки.

— Пожалуйста, только отыщите его живым! Прошу вас! Я все сделаю, все, что прикажете, только…

Брезгливо отцепив Катю от себя, Тина кивнула мне на соседний двор. Туда мы и пошли, оставив сломленную и рыдающую Екатерину сидеть на скамейке. Зайдя в какой-то подъезд, Тина устало привалилась к стене и спросила:

— Что думаешь?

— Жалко ее.

— Дура, — скривилась Тина. — Шантажировать Юсова она хотела. Да он бы прихлопнул ее, как муху. Ее счастье, что она папку Максу отдала. Полезла бы сама — уже в земле бы лежала.

— Она что-то говорила о Валевском…

— Я в первый раз слышу эту фамилию, — призналась Тина. — Надо у братцев спросить.

— Полагаю, они сейчас в ярости.

— Гриня — нет, он отходчивый, а вот Глеб…

Телефоны мы с Тиной предусмотрительно поставили на беззвучный режим, и сейчас, достав их сумок, сосредоточенно уставились на экраны.

— У меня двадцать пропущенных от Гриши, и десять — от Глеба. Одно сообщение «Где ты? Срочно позвони» от Гриши, и «Я тебя прибью» — от Глеба.

— У меня восемь пропущенных от Глеба, — сообщила я. — И ни одного сообщения.

Тина задумчиво пошевелила губами.

— Надо информацией разжиться. Домой нельзя — как только братцы нас увидят, век свободы не видать. К Марте тоже — Глеб не дурак.