— Уроды.

Все смолкло. Прислушиваясь, я пыталась уловить хоть что-то, пока с меня не сдернули мешок. Открыв глаза, я уставилась на потрепанную, но живую подругу, которая с любопытством осматривала помещение. Обычная комната — узкая кровать с покрывалом, один стул. Окна отсутствуют. Дверь одна, но, подергав ручку, мы убедились, что она заперта.

— Блин. Какого хрена? — рявкнула Тина, пнув стул. Тот опрокинулся, мы снова прислушались, но ничего путного не услышали. За дверью было тихо.

— Тина, — жалобно позвала я ее, сев на кровать. — Что делать?

— Вопрос, зачем нас сюда привезли и кто эти люди, — произнесла подруга. — Выбраться не сможем. Моя сумка осталась в машине Влада, твоя тоже. Придется ждать.

— Чего?

— Смерти, — мрачно пошутила Тина и повторила: — Уроды.

Ждать пришлось недолго. Спустя минут пятнадцать дверь открылась, и мужик, что тыкал в меня пистолетом, противно сообщил:

— Идите за мной.

Мы прошли по длинному коридору, вышли в просторный холл и замерли. В центре, на белом кожаном диван сидел Степан Кириллович Юсов, сжимающий в руке бокал с виски. А я обратила внимание на окна — во французском стиле, узкие и высокие, они заканчивались на уровне пола, а некоторые из них служили дверями. За стеклами царила темнота, и я поежилась: такое ощущение, будто кто-то пристально смотрел оттуда на происходящее внутри.

— Степка, — заулыбалась подруга. — Мои братья тебе башку оторвут.

— Может быть. Но сначала — я тебе.

Говорил Юсов вполне серьезно, а за ним маячило три амбала. Двое из них ехали с нами, и еще одного я видела впервые, и четвертый стоял у нас за спиной.

— До чего вы, бабы, мерзкие создания, — сказал вдруг Юсов. — Вечно вам что-то надо. Лезете везде, рыщете, изменяете. Твари.

Слово «твари» я проглотила, а Тина с широкой улыбкой попросила:

— Говори уж, чего хотел, не томи. Макса ведь ты заказал?

— Стрелка? Не смеши меня. Заказал… Разве заказы так выполняют? Рыскал вокруг, Катьку мою охмурил… Да что я тут распинаюсь, вы же и сами все знаете. Верно ведь?

— Мы догадываемся. Поправь меня, если я не права: ты имел дела с неким Валевским, а Макс узнал об этом, и заполучил в руки документы, подтверждающие твою связь с Николаем Анатольевичем. И тогда он выкупил долг двух охранников Ворона, чтобы те убили водителя и охранника, а потом подкинули труп Макса к нашему дому. Так ты планировал забрать кресло мэра, заполучив тем самым угольные шахты, и отомстить за невесту.

— Невесту, — расхохотался Степан Кириллович. — С чего вы взяли, что я собирался на ней жениться? Нужна она мне сто лет в обед. Потрахались, да и выгнал бы вон. А сейчас пришлось грех на душу брать.

Я сглотнула, а Тина поинтересовалась:

— Что ты под этим подразумеваешь?

— А ты догадайся.

Судьба Катьки стала ясна. Амбалы противно переглянулись, и один из них добавил, гадко ухмыляясь:

— Скоро встретитесь.

Тинка не дрогнула. Посмотрела вниз, зачем-то с грустью потрогала безымянный палец и спросила:

— Но в остальном-то я права? И скажи на милость, раз уж нам не суждено выбраться отсюда живыми, что такого в твоей связи с Валевским? Вы что, облапошили Мирона? Или дело в угольных шахтах?

— Не только. У нас с Валевским был прибыльный бизнес. Мы неплохо сотрудничали с его отцом, пока того не убили. А сейчас я решил поработать на пару с его сыном. Но, к сожалению, тот вид деятельности, который приносил нам большой доход, терпеть не могут твои братья и Воронцовы.

— Наркотики? — вздернула брови Тинка. Юсов похлопал в ладоши.

— Браво. Ты умная девочка. Мы планировали расширение, и для этих целей нам нужен был небольшой заводик, где бы производился товар. Наш городок маленький, но соседствует с четырьмя крупными. Место идеальное, тишь да гладь. А стань я мэром, так и вовсе красота. Но Воронцовы были как заноза в одном месте. Поначалу я пробовал договориться — встретился со Стрелком, рассказал о перспективах. Этот молокосос даже слушать не стал, сразу ответил «нет», да еще и дверью хлопнул. Сопляк. Но считаться с ним пришлось. А потом я заметил неладное: Стрелок стал активно интересоваться моими делами. Пришлось предпринимать действия. Когда Стрелка уже отвезли в лес, я понял, что папка пропала. А там вся документация: заказчики, списки, деньги, товар, распространители. Много чего. Представь мое удивление, Тина, — развел руками Юсов, — а трупа на следующее утро в лесу не оказалось. Эти идиоты, люди Воронцова, которых я переманил, ничем не помогли, только больше усугубили ситуацию. Но раз папка еще не у Мирона, значит, Макс мертв. Тело его спрятали, а папка, следовательно, у того, кто спрятал труп.

— И ты полагаешь, что это мы? — изумилась Тина.

— Не знаю. Может быть, она в надежном месте, и теперь никто ее не найдет. Но рисковать я не намерен. К тому же Мирон — не тот человек, который забудет про смерть брата. Так что сначала я разделаюсь с вами, а потом настанет черед твоих дорогих родственников.

Тина неожиданно рассмеялась. Звук ее смеха, чуть хрипловатого, эхом разнесся по просторному холлу, а за окном послышался легкий стук. Один из амбалов нахмурился и устремился к окошку, доставая на ходу пистолет.

— Хватит ржать, — рявкнул Степан Кириллович. — Сейчас мы сделаем один звонок.

Он и впрямь достал телефон и набрал чей-то номер. Послышались гудки, а через пару секунду усталый голос Глеба ответил:

— Да.

Второй из охранников, тот, что был за рулем, наклонился и зловеще прошептал:

— Твоя сестра у нас. Через час ты должен быть на Северной, дом 32. Приезжаешь вдвоем с братом. Если будет кто-то еще, прострелим ей башку.

— Я хочу услышать сестру.

Парень сзади нас, о чьем существовании я уже успела позабыть, схватил Тинку и поволок ее к дивану. Заломил руку, и рявкнул:

— Говори.

Сцепив зубы, подруга молчала. В ее глазах плескался страх с решимостью: она понимала, что сказав хоть слово, обречет братьев на верную гибель. Охранник надавил сильнее, а потом, размахнувшись, ударил ее по голове пистолетом. Против воли Тинка застонала, а я заплакала, прошептав:

— Не надо, не надо.

— Я буду, — тишину прорезал голос Глеба. — У вас только моя сестра?

— Есть еще девчонка.

— Обе должны быть живы и целы к моему приезду, — холодно сказал Глеб и отключился. Судя по интонации, его вообще не взволновало ни похищение, ни странное приглашение. Тина выругалась, с ненавистью смотря на Юсова, а Степан Кириллович улыбнулся. Казалось, его забавляет все происходящее. Даже не так — он наслаждался этим.

— Любит тебя брат, — насмешливо пропел он, обращаясь к Тине. — Отпусти ее, никуда не денется. Если дернется — пристрели вторую.