Если поначалу эта идея нового совместного ужина ещё казалась мне сносной, то через два дня я всерьёз в ней сомневаюсь.

— Я волнуюсь за Рису, — произносит утром отец, растерянно ходя по холлу. — Нет, я надеюсь, что она просто жалуется, тоскует без городской жизни! Как в прошлый раз. И позапрошлый. Но если нет? Что если ей правда станет плохо, если её нужно показать врачам, а я не могу достать денег даже на них?

Я сжимаю руки, беззвучно повторяя: проклятье, да проклятье…

— Давай я съезжу к матери, — предлагаю, вспоминая её последнее, наполненное тоской письмо. — Привезу её сюда, если нужно. Просто побуду рядом.

Отец несколько секунд мучительно думает, но потом мотает головой, рассыпая редкие волосы по лбу:

— Не надо, Эла. У неё и так две дочери рядом, что сделаешь ещё ты? Я понимаю, что ты стараешься, пропадаешь на работе. Хоть кто-то из нас на ногах! Просто…

Не знаю, что сделаю. Что-нибудь.

— Я просто устал, — отчаянно вздыхает отец. — Учил тебя решать проблемы самой, терпеть, а сейчас… Нет, не бери в голову. Я что-нибудь решу сегодня.

Я молча смотрю в сторону — потому что разговоры о здоровье матери, тревоги за неё преследуют меня последние дни. Как и эта общая, накатывающая усталость. От постоянного вранья, от того, что всё идёт не по плану… и здесь, и на работе и в “личной жизни”.

В лаборатории всё относительно спокойно — и даже с Траяром Шером у нас словно воцарилось перемирие. Он как-то… вежливее со мной. Мы улыбаемся друг другу, обсуждая дела в первый день, во второй практически не видимся, указания он оставляет мне вполне миролюбивые.

Но этот, второй день проходит в тумане, а вечернего ужина с Лаэмом и его братом я совсем не жду.

“Жених” всё равно забирает меня из лаборатории. И мы приезжаем в роскошный особняк Шеров раньше Траяра. Сидим в креслах в просторной гостиной, стараемся улыбаться друг другу — мой сообщник сегодня особенно весел и болтает обо всём подряд.

А я сжимаю его руку, лежащую на подлокотнике, и не могу собраться.

Вторая рука теребит ворот — там, где должен быть амулет. Которого нет. Анисса заставила снять его и посмотреть, как станет. Я остро надеюсь, что не сильно хуже! Подруга предложила мне другие кристаллы, которые надо носить только тогда, когда мы относительно наедине с Траяром, без постороннего магического фона…

Один такой сейчас в моём браслете. Но даже если он начнёт работать, это лишь даст информацию, не помощь!

Не получив утешения от неё, я обратилась ещё к одному специалисту. Не чтобы принизить работу Аниссы — просто я приближаюсь к отчаянию! Только и уважаемый маг средних лет, которому рассказывать о своих чувствах было куда стыднее, чем Анис, ничего толкового не подсказал. Тоже не поверил сначала, что мне тяжело справиться с воздействием чужой ауры, пусть даже и сильной. Затем заинтересованно меня расспрашивал. Пообещал помочь позже — но ничего не дал.

Ничего у меня нет — кроме тревог и сосущего чувства под лопаткой! Разве что надежда, что хотя бы ужин не принесёт новых бед.

Но когда входная дверь шикарного особняка негромко хлопает, когда в гостиную заходит Траяр, и она начинает таять.

Не знаю точно, чем носитель древней крови занимался днём. Но сейчас он на удивление хмуро разглядывает нашу парочку в креслах — особенно наши сцепленные руки.

— Смотрю, вы тут уже устроились.

— Трай, наконец-то. — Лаэм встаёт, шагает к брату. Затем, опомнившись, возвращается и подаёт мне руку. Поднимает меня из кресла нежно, словно хрустальную вазу. Придерживает за талию.

Взгляд Траяра скользит по его ладони. Брюнет прикрывает глаза и ослабляет ворот.

— Слушайте, давайте не играть в любезности и формальности, будто мы первый день знакомы. Я буду за столом через пять минут.

Он поднимается наверх, а я провожаю взглядом его гулко стучащие сапоги.

Начинаем ужинать мы всё в той же шикарной обстановке и в каком-то тревожном молчании. Только Лаэм его разбавляет, вовсю пытаясь за мной ухаживать, отпуская шутки и любезности. Должна признать, он обаятелен, в этом ему не откажешь. Но напряжение не спадает, не хочет!

— Эла, дорогая, тебе подать ещё что-нибудь? Выпьешь со мной?

От резкого взгляда Траяра меня бросает в жар.

Это чувство неловкости, которое преследовало меня в последние дни, только сильнее нарастает с каждой минутой. В голове еле слышно, но всё настойчивее стучит мысль: я снова вру — даже просто улыбаясь своему “жениху”! Но я должна. Нет другого, по крайней мере разумного выбора. Правда?

— Лаэм, ты не хочешь дать невесте вздохнуть без твоего вмешательства? — голос Траяра звучит… почти неприязненно.

— Я просто соскучился по ней, — отзывается мой сообщник после небольшой паузы. — Между прочим, из-за тебя. Ты же загрузил Элу работой по её прекрасную макушку. Я, конечно, понимаю, что она замечательная и тебе тоже хочется проводить с ней время, но всё же не забывай, что я её жених, ладно?

На это шутливое замечание Траяр сжимает в руке нож.

— Я уже понял, что вы вдвоём о делах не разговариваете. Ни о каких.

— Ну, было бы глупо мучить себя и такую замечательную девушку скучными материями.

Мне это не нравится. Совсем.

Веселье Лаэма, его рука, ведущая по моей — всё вдруг кажется каким-то… неловким.

Нарочитым.

Может, потому что на месте его пальцев я вдруг представляю другие. Длинные и жёсткие, с силой режущие сейчас мясо. По телу вновь бегут мурашки, сквозь запахи еды пробивается иной — замороженного мёда.

Всё это настолько неправильно!

Я чувствую его. Ещё острее, ярче! В голове вдруг мелькает паническая мысль: а что если это из-за снятого амулета?

— Лаэм преувеличивает, — стараюсь улыбнуться. — Иногда он очень увлекается проектами.

Зачем-то пытаюсь и удержать эту вежливую улыбку — будто надеюсь смягчить Траяра. Что на него вообще нашло? Почему мне кажется, что находит уже не в первый раз? Может, одно дело — терпеть меня на работе, саму по себе, а другое — видеть, как я “окручиваю” его брата?

А может, мне и не стоило рассчитывать, что после истории с Войером он станет ко мне добрее? И это всё игра воображения, моя ошибка?

Или он снова каким-то образом чувствует, что я…

Вру.

Смотрю на него, когда должна смотреть на “жениха”. Ловлю этот горящий взгляд тёмных глаз, от которого сбивается дыхание. Витаю в дурацких мыслях и образах!

— Мы всё обсуждаем, как объявить о помолвке, — Лаэм продолжает меня поглаживать. — К слову о делах. Как думаете, а может, прямо в новый выходной? Успеем собрать гостей, если постараться, и у меня целых два ресторана на примете, которые мне с радостью отдадут на вечер.