Джесс посмотрела Рексу в глаза и увидела, как заботливо онсмотрит на нее. Похоже, этот парень и вправду не сомневался в том, что сможетвыяснить, что пошло не так и почему. А может быть, он просто старался ееутешить и подбодрить. Это было странно. Хотя все, о чем говорил Рекс, выгляделосущей бессмыслицей, все равно ему удавалось производить такое впечатление,будто он знает, о чем ведет речь. Здесь, во времени синевы, он держался увереннее,казался выше ростом, а его спокойных, серьезных глаз не скрывали толстые стеклаочков. Здесь он не так сильно был похож на типичного неудачника, каким выгляделпри свете дня.

— Значит, на самом деле тебе никакие очки не нужны, да?Это просто так, для вида, как у Кларка Кента?[16]

— Боюсь, что нет. При дневном свете я слеп, как летучаямышь. Но здесь, во времени синевы, я вижу отлично. Даже лучше, чем отлично.

— Наверное, это здорово.

— Да. Это просто великолепно. И я вижу нетолько… — Он не договорил. — Завтра мы тебе все объясним.

— Договорились.

Джессика обвела троих друзей взглядом. Десс весело кружилана велосипеде, Мелисса помалкивала, но здесь она была без своих вечныхнаушников, и лицо ее не было искажено страдальческой гримасой. Походило на то,что всем им по-настоящему нравится это полуночное время.

Ну конечно, а почему бы и нет? Видимо, при дневном свете ихжизнь была не так уж хороша. Здесь их никто не толкал, не обращал внимания нато, что все они немножко «с приветом». В этот единственный час весь мирстановился их личным клубом.

И вот теперь ее тоже приняли в этот клуб. Блеск.

Рекс и его подруги проводили Джессику до самых дверей еедома. Только тут она заметила, что все вокруг стало постепенно меняться, светначал становиться иным. Темная луна почти совсем закатилась, ее уже почти небыло видно за домами на другой стороне улицы.

— А вы как доберетесь домой? — спросила Джессика.

— Как всегда. В обычном времени, — ответил Рекс,оседлал свой велосипед и вынул из кармана рубашки очки.

Джессика огляделась по сторонам — нет ли где пантеры.

— А вы точно знаете, что это синее время закончилось?

— Это каждую ночь происходит — так же регулярно, каксолнце садится, — отозвался Рекс.

Джессика догадывалась, что все трое сейчас находятся внескольких милях от своих домов.

— А как же комендантский час? Сейчас же все проснутся,оживут? А что, если вас заметят полицейские?

Мелисса закатила глаза:

— Мы уже не первый год живем с комендантским часом. Занас не волнуйся.

— Но нам пора, — сказал Рекс. — Тут с тобойвсе будет в порядке, Джессика. А завтра с утра все станет намногопонятнее. — Он поехал по подъездной дорожке к улице. — Увидимся вполдень.

Десс протарахтела на своем расшатанном велике по лужайке.

— Встречаемся через сорок три тысячи двести секунд,Джесс, — уточнила она. — И в следующий раз не забудь обуться!

Она весело рассмеялась и помчалась вдогонку за Рексом.Джессика опустила глаза, взглянула на свои босые ноги и невольно улыбнулась.

Мелисса немного задержалась. Прищурившись, она тихо, почтишепотом проговорила:

— Ты не наша. Вот почему темняк хотел убить тебя.

Джессика разжала губы, хотела что-то сказать, но толькопожала плечами.

— Я не хотела становиться полуночницей, —выговорила она.

— Может быть, ты и не полуночница, — заметилаМелисса. — По крайней мере — не настоящая. Есть в тебе что-то такое…Похожее на двадцать три часа пятьдесят девять минут. Не наша ты.

С этими словами она отвернулась и укатила прочь, недожидаясь ответа. Джессика поежилась.

— Блеск. Самая чокнутая из клуба чокнутых заявляет, чтоя им не подхожу.

Она повернулась и вошла в дом. Даже при странном свететемной луны он показался ей более гостеприимным, чем раньше. Это был дом.

Но пробираясь по коридору к своей комнате, Джессикавздохнула. Слова Мелиссы задели ее за живое. Пантера, которую эти ребятаназвали «темняком», не показалась ей просто диким зверем. Скорее, это былонечто, одержимое жуткой ненавистью к ней. И ползучка завела ее в западнюпотому, что желала ее смерти.

— Может быть, Мелисса права.

Вероятно, ей не было места во времени синевы. Чужеродныйсвет пульсировал в каждом уголке дома — неверный, пугающий. После часа,проведенного в этом времени, у Джессики едва ли не до слез щипало глаза.

— Может быть, я и вправду не гожусь для этого.

У двери в комнату Бет Джессика остановилась. На кроватипо-прежнему в напряженной, неудобной позе лежала белая статуя.

Джессика вошла в комнату и села рядом с сестрой. Оназаставила себя смотреть на нее, дожидаясь окончания полуночного часа. Онадолжна была увериться в том, что Бет не мертва. Если Рекс говорил правду, еесестра замерла всего лишь на мгновение.

Джессика вытянула краешек простыни, обвившей шею сестры,притронулась к неподвижной щеке и содрогнулась от прикосновения к холоднойкоже.

Мгновение оборвалось.

Коробки и углы комнаты заполнились тенями, они пересталисветиться сами по себе. В окна полился тусклый свет уличных фонарей, легзигзагами на пол, в беспорядке заваленный вещами.

Щека Бет потеплела, под рукой Джессики дрогнули мышцы.

Бет сонно раскрыла глаза:

— Джессика? Что ты тут делаешь?

Джессика отдернула руку. Она вдруг вспомнила, чтободрствующая Бет может так же напугать человека, как и неподвижно замершая.

— Я… Я просто хотела тебе кое-что сказать.

— Что? Я сплю, Джессика.

— Я должна была попросить у тебя прощения за то, что ятебя сторонюсь. То есть… я понимаю, как тебе тяжело здесь, — проговорилаДжессика. — Но только… ты знай, что я с тобой, хорошо?

— О Джессика, — простонала Бет, отползла подальшеот старшей сестры и поплотнее закуталась в одеяло. А потом она повернула головуи устремила на Джессику укоризненный взгляд. — Тебе мама велела так мнесказать? Уродство.

— Нет. Конечно же нет. Я просто хотела…

— Поиграть во взрослую тетеньку. Показать, что у тебяесть время для меня, хотя ты тут стала вся из себя «мисс Популярность». Ну даладно. Большое тебе спасибо за эти розовые сопли, Джесс. Можно, я теперьпосплю?