Флинн больше не мог стоять в стороне, поэтому сделал то, что первое пришло на ум: выпил «Дыхание дракона» и заполнил комнату дымом, создавая завесу. Он подбежал к Хольде, схватил ее за талию и оттянул от Безумного. Ее глаза лихорадочно блестели, и Флинн понял, что суллема успела отравить Хольду. Он насильно влил ей в рот «Слезы единорога»; шумно вздохнув, она начала приходить в себя. Ожоги стали потихоньку бледнеть.

– О, да ты не одна пришла, – протянул Безумный, когда дымовая завеса растаяла. – Но это тебе не поможет. Пусть вас хоть целая армия придет, вы не сможете меня остановить. Я даже Смерти оказался не по зубам, и теперь я сам стал Смертью.

– Ты стал подонком, – прошипела Хольда и опять ринулась в бой.

Она поймала запястье Безумного и направила его руку, мертвой хваткой сжимавшую стрелу, в него же. Острый наконечник вошел ему в грудь. Безумный задохнулся от смеси хохота и стона. Он с силой оттолкнул Хольду, которая успела другой рукой схватиться за стрелу и наконец-то смогла вырвать ее из цепких пальцев Безумного.

Она молниеносно наложила стрелу на невидимую тетиву, отвела руку назад и разжала пальцы. Промазала! Одержимый увернулся, и стрела воткнулась в стену. Он поднялся, и деревянная столешница задымилась под его босыми ногами.

– Когда же ты от меня отстанешь? Сколько раз придется тебя убить, чтобы ты окончательно сдохла? – спросил Безумный уставшим голосом и внезапно согнулся.

Схватившись за грудь, куда Хольда недавно вонзила наконечник стрелы, он застонал, и его обезображенное лицо немного изменилось: шрамы сгладились, огонь перестал так яростно пылать внутри черепа, затуманенный взгляд прояснился. Безумный на мгновение показался растерянным, но это быстро прошло: он опять выпрямил спину, прыгнул на люстру и, качнувшись, ударил Хольду ногами в грудь. Она пошатнулась и упала на стоявшего позади нее Флинна. Безумный отпустил люстру и почти бесшумно приземлился на пол, прожигая его босыми ступнями. Он оскалился и что-то прорычал, а потом сиганул в разбитое окно. Хольда вскочила на ноги, пересекла кабинет и выдернула стрелу, застрявшую в стене.

– Быстро возвращайся в мир мертвых! – крикнула она, повернувшись к Флинну.

– А как же эта женщина? Ей надо помочь! – воскликнул Флинн, поднимаясь.

– Ей уже ничто не поможет, – сказала Хольда, окинув несчастную мрачным взглядом, и метнулась к окну. Она встала на раму и прыгнула вслед за Безумным.

Флинн остался наедине с умирающей женщиной, из груди которой вырывались тихие хрипы. Его сердце сжалось и запротестовало. Нет, он не может уйти и бросить ее здесь одну! Это неправильно!

– Вы меня слышите? – спросил Флинн, оказавшись рядом с ней.

Женщина долго не реагировала, но позже все-таки перевела на него покрасневшие карие глаза, и в его груди зажглась надежда. Он поднес к потрескавшимся губам женщины флягу – и прозрачные капли «Слез единорога» упали в приоткрытый рот. Она закашлялась, Флинн осторожно приподнял ее голову, немного подождал и снова попробовал напоить.

– Держитесь, вам скоро полегчает…

Он спрятал флягу и ладонью прикоснулся к лицу женщины. Алые ожоги не спешили бледнеть и исчезать, как у Хольды, наоборот, они все больше разрастались по коже, испуская такой жар, что Флинну пришлось отдернуть руку.

– Нет, нет, не сдавайтесь! Слышите меня? Не сдавайтесь! – умолял он.

Женщина забилась в конвульсиях, из ее рта вырвался протяжный стон; она схватила Флинна за куртку и пристально посмотрела на него. В карих глазах отразился темный силуэт, и ее взгляд потух.

– Теперь это моя работа, – раздался железный голос.

Флинн поднял голову и увидел Таната, который с полным безразличием смотрел на ту, за чьей душой явился.

– Иди, тебе пора возвращаться в мир мертвых.

Не найдя сил для ответа, Флинн поднялся и, вытерев подступившие слезы, кивнул. Пулей вылетев на улицу, он остановился у ближайшего фонарного столба и схватился за него рукой с такой силой, будто намеревался оставить на нем вмятины.

Опоздал… он опоздал! Почему Хольда не разрешила ему помочь этой несчастной женщине раньше?! Возможно, тогда бы противоядие успело подействовать! Возможно, она была бы сейчас жива! Возможно… Как много умерших возможностей.

Флинн зажмурился до белых пятен перед глазами и ударил кулаком по столбу – тот недовольно зазвенел. Собравшись с мыслями, он втянул воздух сквозь сжатые зубы, достал из кармана штанов карточку и мельком глянул на нее – 01:13.

Хольда приказала ему вернуться в мир мертвых, и Танат той женщины сказал то же самое. Флинн разрывался между тем, что должен, и тем, что правильно.

Пытаясь разобрать невнятный шепот внутреннего голоса, он поднял глаза, и ответ пришел сам собой: возле шпиля ипокрианского храма поднимался столб алого дыма. Безумный сейчас был там, и кто знает, сколько жизней он еще заберет перед тем, как его поймают.

Ноги сами несли Флинна по туманным улицам. За время работы на мистера Баедда он хорошо изучил последние районы Инферсити, поэтому мог передвигаться по ним даже с завязанными глазами.

Прямо, налево, опять налево, еще сотня метров – и он на месте. Величественный готический храм, будто вырезанный из слоновой кости, возвышался над Флинном. Узкие башенки частоколом обступали фасад, щедро украшенный статуями ангелов, а из стрельчатых окон лился мягкий свет, который нырял в сизую пелену и рассеивался в ней. Где-то в глубине храма – под арочными сводами, в окружении свечей и тлеющего ладана – пел ипокрианский хор: божественно красивые голоса чистой рекой текли из приоткрытых дверей.

Столб алого дыма клубился рядом с деревом, пробираясь через голые ветки к небу. Напряженный взгляд Флинна скользнул по пустынной улице – Безумного нигде не видно. Вдруг это ловушка? Он сделал шаг, чтобы подойти ближе к алому столбу, как вдруг услышал собственное имя:

– Флинн… – прохрипел слабый голос, – я же говорила тебе вернуться в мир мертвых, тупая ты башка…

Он повернулся и увидел в подворотне Хольду, сидевшую прямо на асфальте. Ее лицо и руки были покрыты пузырящимися ожогами, одежда местами тлела, а от волос разило гарью. Хольда напоминала куклу – сломанную и выброшенную на улицу.

– Что он с тобой сделал? – спросил Флинн, подлетев к ней.

– Видимо, убил в шестой раз. – Она натянуто улыбнулась, и из уголков ее губ потекла кровь. – И, кажется, он станет последним…

Флинн судорожно достал флягу, открутил крышку и, придерживая затылок Хольды, заставил ее сделать несколько хороших глотков.

– Это не поможет, – закашлявшись, сказала она. – Суллема уже проникла в мою душу. Я чувствую ее.

– А как же твоя стрела? Ты же сама говорила, что наши духовные напарники могут исцелять нас!

– Ее нет рядом со мной, – едва шевеля губами, ответила она.

– Ты знаешь, где она? Скажи!