Я вернулся не ради пояса, но не собирался бросать его здесь. Не сейчас. Я повязал его поверх рубашки, а потом принялся рыться в обломках, просеивая сквозь пальцы разноцветные крупицы, пока не нашёл наконец то, что искал. Он лежал на полу под горкой киновари.

Мой кубик. Мой подарок на день рождения от мастера Бенедикта. Мой.

Я держал его, взвешивая на ладони, пока не почувствовал, что всё пришло в норму.

– А ей можно это есть? – спросил Том.

Я обернулся. Бриджит, сидевшая на прилавке, клевала кучку мелких белых кристаллов.

– Бриджит! Нет! – Я подбежал к ней. Она взмахнула крыльями и отошла.

Я взял порошок на палец и коснулся его кончиком языка. Почувствовал сладость – и вздохнул с облегчением. Всего лишь сахар. Безвредный, слава богу. Впрочем, я представлял, что сказал бы мастер Бенедикт, если б я вздумал кормить голубя дорогим сахаром.

И вот тут-то я понял!

Сахар был дорог.

Сахар, ежевичные листья, селитра, киноварь… аптекарские ингредиенты стоили немалых денег. И даже если грабители не знали этого – у нас были банки с золотым и серебряным порошками. Очевидная ценность. Но они, стоившие целое состояние, лежали у нас под ногами, словно песок.

В этот момент я понял кое-что ещё. По полу были разбросаны только сухие ингредиенты. Порошки, минералы, листья. На самом деле – все сухие ингредиенты. Ни в одной из оставшихся на полках емкостей не было ничего твёрдого. И ни одну из банок с жидкостями не тронули.

Книги разорваны. Чучела взрезаны. Сухие товары разбросаны.

Те, кто вломился сюда, явились не просто грабить. Они искали что-то конкретное. Спрятанное моим учителем. Нечто настолько ценное, что они просто выбросили сотни фунтов ингредиентов, лишь бы это найти.

И они могли прочитать надписи на этикетках.

Я сунул кубик за пояс и взял Бриджит.

– Надо уходить.

– Именно это я твержу! – раздражённо откликнулся Том.

Он шагнул к двери мастерской. Я последовал за ним – и врезался ему в спину.

Бриджит вскрикнула и взъерошила перья. Я сделал шаг назад. Том стоял, застыв как изваяние.

– Что ты… – начал я, но он поднял руку и посмотрел на меня, сделав страшные глаза.

И тут я тоже услышал…

Тихий скрип на лестнице, ведущей на второй этаж. Шлёпанье шагов по грязи. Голос – низкий и грубый.

– Кто там? – спросил он.

Я дёрнул Тома за рубашку. Мы нырнули под второй стол – самый дальний от камина.

Медленные и осторожные шаги к двери.

– Мастер? Это вы?

Ещё один шаг вперёд. Я увидел башмак, покрытый грязью и мелкими белыми крупинками. Кусок пергамента прилип к каблуку. В ботинок заправлена штанина из серой шерсти.

Человек подошёл ближе, и я наконец сумел его разглядеть. Свет был тусклым, но его оказалось достаточно, чтобы узнать пришельца. Лет шестнадцать-семнадцать. Близко посаженные глаза, покатый лоб, рыжие волосы. Мускулистые руки. На сей раз на нём не было синего фартука.

Тот самый ученик, что приходил в лавку сегодня днём. Тот, кто загородил половину окна и смеялся, когда учитель ударил меня.

Я отполз подальше под стол. Я едва видел Тома, скорчившегося у другого края стола, и надеялся, что незваный гость нас не заметит. А ещё – молился, чтобы Бриджит не издала ни звука. Она, дрожа, прижалась ко мне. Может быть, птица чувствовала мой страх?..

Из мастерской донёсся шёпот:

– Уот? Ты где?

– Здесь, – ответил парень в ученическом фартуке.

Ещё один человек вошёл в лавку.

– Ты что, оставил заднюю дверь откры… – Он осёкся и ахнул.

Я отлично знал этот голос. Узнал его в тот самый миг, как услышал.

Натаниэль Стабб.

Аптекарь в ужасе уставился на разгром.

– Уот! Все черти ада тебя дери! Что ты натворил?

– Я делал то, что вы велели, – рассерженно отозвался Уот. – Искал чёртов огонь.

Стабб треснул его по уху.

– Ты не знаешь, сколько это стоит?! – Выпучив глаза, он обвёл лавку взглядом. – Это же шафран! Ты, идиот!

Стабб ринулся к прилавку и попытался выбрать золотые нити шафрана из киновари, с которой они перемешались. Он не видел, как смотрит на него Уот. И как пальцы парня стискивают рукоять изогнутого ножа за поясом.

– И как, нашёл что-нибудь? – спросил Стабб. – Или просто громишь лавку развлечения ради?

Уот скрипнул зубами.

– Его здесь нет.

– Должен быть! Если б ты не прикончил Бенедикта так быстро, он бы сказал тебе, где искать.

Слова пронзили мне сердце, словно стрела. Я и так подозревал, что Стабб замешан в убийстве учителя, но мне всё равно сделалось больно.

– Я не виноват, – угрюмо отозвался Уот. – Он отравился. И умер прежде, чем я успел что-нибудь из него выбить.

– Потому что ты позволил ему умереть!

– Нет!

Стабб презрительно фыркнул.

– Ну да. Мастер-аптекарь Бенедикт Блэкторн чисто случайно проглотил дурман.

Дурман. Я совсем позабыл о нём. Но теперь вспомнил чёрные почкообразные зёрна, разбросанные вокруг стеклянной банки в мастерской. Я увидел их как раз перед тем, как нашёл мёртвое тело учителя. Я думал, что люди из культа Архангела хотели забрать семена, чтобы использовать против своих врагов. Но мастер Бенедикт отравился сам.

Мысли мчались в бешеном ритме. Зачем он это сделал? Чтобы избежать пыток, которым последователи культа подвергали своих жертв? Или тут было нечто иное? Уот разнёс аптеку, что-то разыскивая. Мастер Бенедикт отравился, чтобы не выдать, где это спрятано?

Я подумал о тайном послании, которое мастер написал мне в счётной книге. Страницу я оставил у Тома, засунув её под матрас его кровати. Похоже, это была лучшая моя идея за весь день. Ведь что бы они тут ни искали, ответ на вопрос был у меня.

Стабб словно бы уловил мои мысли.

– Почему ты хотя бы не подкараулил ученика и не спросил у него? – спросил он.

Я похолодел.

Уот скрестил руки на груди.

– Он ничего не знает. Блэкторн ненавидел его. Он не научил мальчишку даже подтирать зад.

Лёжа в темноте, я прикоснулся ладонью к щеке. «Ты никчёмен», – сказал мастер Бенедикт. И ударил меня. Он сделал это, зная, что Уот наблюдает за нами.

Мастер Бенедикт ударил меня на глазах у Уота, чтобы спасти мне жизнь. Чтобы сбить этого парня со следа. Горечь воспоминаний исчезла, оставив после себя только чёрную пустоту. «О, мастер Бенедикт, – мысленно крикнул я, – почему ты остался, если знал, что они тебя убьют? Почему не ушёл со мной. Почему просто не взял меня за руку и не убежал?»