Рожественский знал, что это примерно соответствует эскадренному огню японцев, и его это уже не устраивало.

Зиновий Петрович законно полагал, что теперь-то он должен иметь преимущества.

Технически это было осуществимо – при максимальном угле возвышения орудий главного калибра его броненосцы могли добрасывать снаряды на 80–90 кабельтовых.

И пусть пробы Небогатова на 50–60 кабельтовых показали слабые результаты, сейчас на эскадре были досоставлены таблицы стрельб, выведены на новые величины циферблаты дальномеров, скорректированные с помощью «секретного американского дальномерного прибора», а также рассчитаны углы возвышения для орудий. Далее все эти наработки следовало проверить и закрепить практикой.

Однако не всё оказалось так покладисто, как хотелось.

* * *

«Утюги» обошли ледокол, удалившись на полмили, выстраиваясь в линию.

Флагманский «Суворов», повернув носовую башню на левый курсовой угол и задрав стволы, отсчитывал невидимым хронометром минуты до выстрела.

Капитан с помощником, намёрзшись, с радостью перебрались в «ходовой», приготовив бинокли и расположившись в левом крыле у штурманского стола.

– Чего они тянут? – томился Шпаковский. – Судя по всему, метят во-о-от в ту группу айсбергов. А? Далеко!

– Как я понял, Рожественский хочет научить своих стрелять на максимально дальних дистанциях, – обсказал, что знал, Черто́в. – А… здравствуйте. Что-то случилось?

Шпаковский недоумённо оглянулся, но оказалось, что вопрос был адресован не ему – пришёл специалист «по беспилотникам» с неизменным планшетником под мышкой.

Инженеры с «Сокола» поначалу произвели своеобразное впечатление, умудрившись сразу после аномалии уйти в творческий запой.

В поведении неуловимо схожие, напоминающие чем-то Шурика из «Кавказской пленницы» – только частенько меняющие очки на контактные линзы, являли собой образ эдаких чудаков-яйцеголовых.

Однако вскоре снискали уважение, в первую очередь доказав свою неоспоримую полезность. Ко всему оказались толковыми инженерами-электронщиками. А случай с находкой самолёта так и вовсе принёс им местечковую славу.

«Ещё говорят, что они интересные собеседники и тихие… но чертовски аргументированные спорщики», – быстро мелькнул мыслями в голове кэп и переспросил:

– Так что-то случилось?

– Случилось… навроде, – инженер полез в свой планшет, включая, «перелистывая» в поиске, – мы ведь, проводя мониторинг, смотрели только за льдами – искали трещины и полыньи. А после находки самолёта Леваневского я вдруг подумал – а вдруг?! Записи-то я сохраняю, вот и пересмотрел на досуге.

– Погодь, погодь, погодь! Неужели… неужели ещё что-то нашёл?!

– Да, вот поглядите, – планшетник лёг на штурманский стол, – вот! Это зафиксировано во время пролёта у Карских ворот. Южная оконечность архипелага. Точка возвышенности 66 метров. Видите?

– Да. Люди, – первым разглядел Шпаковский, – местные, самоеды?

– Нет! Рядом, чуть левее…

– Тренога?

– Да! – почти торжественно подтвердил инженер. – А на ней наверняка мощная оптика! То есть! Как минимум один раз британцы с «Бервика» высаживались на остров и с возвышенности наблюдали за горизонтом. Выискивали… нас!

– Ты подумай!!!

Капитан с помощником переглянулись.

– А ты нудил: «далеко ушли, далеко ушли». Видишь – непреднамеренно, а в тему! Иначе нас точно бы вычислили.

– Ну да, – признал капитан и похлопал по плечу инженера, – а вы молодец. Ничего больше не обнаружил?

– Это всё.

В этот момент рявкнул первый пристрелочный, докатившись раскатом и неожиданной, едва уловимой дрожью.

– Ого! – Шпаковский мигом схватился за бинокль. И сразу разочарованно: – Ни черта́ не пойму. Не успел?

– Вполне возможно, что это «холостой» для прогрева ствола, – подсказал инженер.

Практически вслед бабахнуло по второму разу!

В этот раз что-то, видимо, полетело, так как в ожидаемом секторе заметили всплеск. Следующие минуты, позабыв обо всех вопросах, наблюдали за стрельбой. Нашёлся бинокль и для инженера.

– Мажут безбожно, – Шпаковский умудрился, не отрываясь от оптики, покачать головой, – ща покидают, покидают болванки. Зиновий посчитает процент попаданий и скажет: «Ну его нафиг впустую снаряды тратить».

– Я вчера с Мишей разговаривал, – и, видя, что помощник немного не «въехал», что за «Миша», Черто́в пояснил: – С Мишей Воронёнком, что на «Суворове» судоводителем сидит. Говорит, дескать, боец дальномерным премудростям-то обучил, но в остальном там прежняя архаика с логарифмической линейкой.

– Я сразу советовал – надо было им калькуляторов сувенирных подкинуть.

– Они, видимо, не берут в расчёт свою скорость, – мягко сказал инженер, – даже не так. Большая погрешность, и, скорей всего, не учитывают… или не успевают просчитать дрейф айсберга – ветер, течения. А его наверняка влечёт. Насколько я знаю, на ледоколе установлена МР-123. Это прекрасная система для корректировки.

– О! – С интересом уставился Шпаковский. – Знакома?

– Имею опыт.

– Служил? – с удивлением оценивая очкарика.

– Участвовал в модернизации, э-э-э… на прежнем месте…

– И могёшь? Есть навык управления?

– Имею опыт, – скромно повторил инженер.

– А чё? – Шпаковский вопросительно взглянул на капитана. – Предложим Зиновию, а то только порох впустую жгут. Для простоты, наверное, надо будет уравнять наш ход со скоростью эскадры? Не?

– Не обязательно, – буркнул кэп.

– Не обязательно, – подтвердил инженер, – просто надо будет ввести ещё одну переменную. Вообще система позволяет работать по разным векторам. РЛС будет удерживать контакт с целью и огневой позицией. Или, например, с двумя целями и с двумя же огневыми позициями. Бортовой компьютер, выступая в роли ПУО, произведёт быстрый расчёт, как-то: постоянно меняющуюся дистанцию и дирекционные углы, выбирая упреждение и даже учитывая поправки на метеоусловия. Приказ на открытие огня следует производить по выработке огневого расчёта. При корректировке по всплескам следует учитывать изменения по фронту и глубине.

– Ух ты! – Уважительно покачал головой Шпаковский. – Но мы ж не будем постоянно…

– Совершенно верно, – как само собой подтвердил инженер, – в нашем случае, на начальном этапе, просто требуется помочь артиллерийским офицерам и комендорам приобрести определенный навык работать на больших дистанциях.

– Давай на связь Рожественского, – не стал тянуть капитан.

* * *

– Ну, что. Айсберги Рожественский победил! – по прошествии трёх часов «торжественно» заключил Черто́в.