Он покачал головой:

– Ты не понимаешь. Страсть не поддается логике. Нравимся мы друг другу или нет, мы не можем противостоять чувству, которое испытываем, дорогая. Притяжение между нами не поддается объяснению, но оно бесспорно существует. Возможно, это единственный способ избавиться от него.

– Ты имеешь в виду секс?

– Почему бы и нет?

– Но тогда мы не будем ничем отличаться от животных.

Бастьен сжал пальцами ее подбородок и заставил посмотреть на него. Сгорая от желания, Ана облизала губы, пытаясь не лишиться рассудка.

– Мы не должны уступать своим порывам только потому, что им сложно противостоять.

Он рассмеялся:

– Неужели?

Бастьен коснулся ее губ раз, второй. Ана застонала, а он продолжал смеяться. Его поцелуи были очень легкими и эфемерными. Постепенно огонь охватил ее целиком.

– Уходи, – неожиданно приказал он.

– Что?

– Докажи, что мы не животные. Уходи, если можешь.

– Бастьен, – запротестовала она.

– Я не буду тебя удерживать, если ты хочешь прекратить это. Но неужели ты готова отказать себе в величайшем удовольствии?

– Я… – Ана не могла произнести ни слова.

– К утру мы покончим с этим. Все останется как прежде, но исчезнет необузданное желание разорвать друг на друге одежду.

Ана попыталась отстраниться, но Бастьен удержал ее. Однако она успела справиться с собой. Если она примет его предложение, то отречется от всех данных самой себе обещаний.

Тяжелые последствия многочисленных любовных связей матери служили для Аны предостережением. Лучше удержаться от соблазна и не пойти на поводу у низменных желаний. Лучше отказаться от удовлетворения безрассудного и ненасытного голода, раздирающего ее тело, как бы мучительно это ни было.

Она повертела головой.

Бастьен вздохнул. В его глазах светилось удивление. Затем он отпустил ее.

Ана чувствовала себя опустошенной. Но в то же время она не сомневалась, что приняла правильное решение.

Она не Лили, а это значит, что она способна добиваться своего, не разрушая при этом все и вся.

Она не собирается кого-то обманывать или давать лживые обещания.

Но… Бастьен предложил идеальное решение проблемы. Она пустилась бы в неповторимое приключение с мужчиной, от которого внутри разгорается пожар, и при этом сохранила бы нетронутыми гордость и сердце.

В глубине души Ана знала, что ни к кому из мужчин она не испытывала такого влечения. Бастьен – единственный, кто вызывал в ней столь необузданные чувства. Что, если это ее последний шанс получить наивысшее удовольствие? Стоит ли лишать себя его?

Она взяла его руку и прижала к своей щеке.

Бастьен вопросительно взглянул на нее:

– Ана?

– Я согласна. – Она повернула голову и поцеловала его ладонь.

– Назад пути нет, помни.

– Помню.

Он поднял ее на руки, шагнул в холл и понес вверх по лестнице.

Она уткнулась лицом в его шею, вдыхая его запах, и постаралась заглушить мрачные предчувствия.

В своей спальне Бастьен опустил Ану на пол, снял с нее блузку и запустил пальцы в ее волосы.

– Ты прекрасна.

Она должна предупредить Бастьена о своей неопытности, пока не стало слишком поздно.

– Мне нужно кое-что сказать тебе. Я не… не могу сделать это легко.

Он подарил ей длинный чувственный поцелуй.

– Я не буду торопиться.

Бастьен принялся медленно расстегивать ее юбку.

Он не отвел глаз от ее лица, когда юбка упала на пол. Ана вспыхнула, почувствовав себя обнаженной.

– Я не это имела в виду. – Она судорожно подбирала слова. – Мой опыт в некотором роде невелик. – Она не вынесет его разочарования.

– Ана, я на пределе, и ты тоже. Сейчас не самое подходящее время рассказывать мне о своем опыте, каким бы ограниченным он ни был.

– Но…

Бастьен снял рубашку, брюки и трусы и предстал перед ней обнаженным.

Ей никогда не доводилось видеть более эффектного мужчину. А, учитывая ее профессию, это говорило о многом. Бастьен обладал пластичным, гибким и прекрасным телом. Он был величествен и бесстыден.

Пока Ана разглядывала его, он заключил ее в объятия.

– Если тебе так хочется поговорить, – прошептал он между горячими поцелуями, – назови мне свою любимую позу, детка. С нее и начнем.

Ана нервно рассмеялась.

– Мою любимую?.. – Она не могла повторить это, равно как и согнать краску, залившую лицо. – Dios!

Бастьен погладил пальцем ее щеку.

– Даже не знаю, что меня больше возбуждает: слышать, как ты говоришь по-испански, или видеть твое смущение, – сказал он сипло.

Бастьен принялся целовать ее. Он начал с подбородка, спустился к шее, а потом оказался у нее за спиной. Откинув волосы Аны, он целовал ее плечи.

Она пыталась удержаться на ногах, но от его поцелуев захватывало дух.

Бастьена повернул Ану лицом к себе. Она посмотрела на него и окунулась в омуты его серых глаз, выражающих неудержимое желание.

– Нет!

Его чувственные губы замерли.

– Тебе не нравится, что я тебя целую?

Она потрясла головой:

– Я просто… я никогда не…

– Если ты «никогда не», откуда ты знаешь, что тебе это не понравится?

– Бастьен, пожалуйста…

Бастьен уложил ее на кровать и снял с нее трусики. Ана чувствовала, как ее силы тают под его напором.

Ей должно быть стыдно – ее должно смущать развратное языческое удовольствие, получаемое от того, что происходит. Однако ее охватило абсолютное блаженство, которое она даже не могла себе представить. Бастьен двигался между ее бедрами, продолжая творить чудеса своими губами и языком.

С каждой минутой тело Аны разгоралось все сильнее, а от незнакомых спазмов перехватывало дыхание. Эмоции были настолько сильными, что она закричала, и это только подогрело Бастьена. Не в состоянии укрыться от волн экстаза, Ана била кулаком по матрасу. А затем она окунулась в пламя наслаждения.

Нежные руки успокаивали ее, медленно возвращая к реальности. Открыв глаза, Ана увидела лицо Бастьена. Она лежала на подушках под ним. Одной рукой он оперся на локоть, а другой убрал прядь с ее виска.

– Ты невероятно чувствительна, моя маленькая, – произнес он хрипло.

– Это и есть та необузданная страсть, которую ты ненавидишь? – спросила она.