Меня кое-что беспокоит. Обычно ты звонишь, чтобы обсудить каждый пункт твоего контракта, однако в этот раз не позвонила. Я удивилась, почему…

Лорен говорила быстро и отрывисто. Ана с трудом понимала ее, а поняв, не могла поверить своим ушам. Она сильнее сжала трубку.

– Пожалуйста, повтори, Лорен. Та вздохнула и снова принялась тараторить.

Закончив разговор, Ана схватилась за спинку кресла. Ноги плохо держали ее.

Она смутно услышала, как открылась и закрылась дверь. В библиотеку вошел Бастьен.

– Ана, в чем дело?

Бастьен говорил озабоченно, но теперь она знала, что все это ложь. Как мастерски он обманул ее!

От слабости не осталось и следа. Ана повернулась и посмотрела ему в глаза:

– Ты мерзавец! Ты отвратительный, гнусный мерзавец!

Бастьен напрягся:

– Я докажу, что ты ошибаешься насчет «мерзавца», равно как и «отвратительного и гнусного». Что я якобы натворил?

– Ты прекрасно знаешь. «Более или менее» – это твои слова! Боже, как я могла быть такой глупой!

Он поднял бровь.

– Боюсь, я не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь. Попробуй объяснить еще раз.

– Мой контракт! – вырвалось у нее. – Я доверяла тебе!

Она чувствовала себя в безопасности рядом с ним, глупо надеясь, что он не причинит ей боль.

Бастьен нахмурился:

– Что не так с твоим контрактом?

– Ты говорил, что он «более или менее» похож на предыдущий. Но ты мне врал. Он очень сильно отличается. Значит, ты переспал со мной, радуясь, что успешно обвел меня вокруг пальца?

Серые глаза Бастьена стали ледяными. Он подошел к ней и взял ее за руку.

– Ты унижаешь себя, Ана, и меня тоже. – Он говорил мягко, но уверенно. – Я никогда в жизни не спал с кем-либо, чтобы отпраздновать сделку.

– Тогда, может, ты поздравлял себя с хорошей работой?

Он резко выпустил ее руку.

– Я допускаю, что тебе не понравились условия контракта, но не могу понять, почему ты считаешь, что я обманул тебя.

– Срок предыдущего контракта истекает в следующем месяце, однако ты привязал меня к своей компании еще на год!

– И ты недовольна?

– Нет, Бастьен! Я оскорбляю тебя ради удовольствия, а в глубине души отплясываю джигу.

– Тебе не идет сарказм.

– Может, тогда лучше выцарапать тебе глаза? – Ее голос сорвался, из глаз полились слезы. Ана ожесточенно вытерла их. – Как ты мог?

– Это всего лишь бизнес, – ответил Бастьен спокойно, но что-то мелькнуло в его глазах, когда он провел рукой по ее влажной щеке.

– Моя жизнь – это не бизнес, мое будущее – не бизнес!

Он нахмурил брови:

– Ты читала контракт. Почему же ты подписала его, если не согласна с условиями?

Слезы полились с новой силой. Ана была в отчаянии. Бастьен сверлил ее взглядом. Он подошел ближе и сжал ее плечи.

– Почему ты подписала контракт?

Ана всхлипнула:

– Потому что я… не хотела признавать, что… что не могу…

Бастьен слегка встряхнул ее:

– Что ты не можешь?

– Не могу читать!

Его глаза расширились, рот открылся, руки опустились.

Ана выбежала из библиотеки. Он не окликнул ее. Ей все стало ясно.

Ана остановилась лишь на улице, ловя ртом воздух. Слезы лились рекой. Спотыкаясь, она побрела в сад, упала на скамейку и прижала ладони к лицу.

Секрет, который она хранила всю жизнь, раскрыт. В какой-то степени ее радовало, что больше нет нужды ничего скрывать, но в то же время она отдала бы все на свете, лишь бы Бастьен не узнал об этом. Кому понравится, что бриллианты высочайшего класса рекламирует безграмотная модель?

Она услышала его шаги за секунду до того, как он появился из-за куста роз. Бастьен встал перед ней, заслонив солнце. Ана отвернулась, надеясь, что распущенные волосы смогут скрыть опухшее, заплаканное лицо.

– Уходи.

Бастьен протянул ей аккуратно сложенный платок. Она выхватила платок, отрывисто поблагодарив, и высморкалась. Он сел рядом с ней на скамейку, и их бедра соприкоснулись.

Он молчал, и это действовало ей на нервы. Ана украдкой взглянула на него. Бастьен смотрел на свои руки, лежащие на коленях. Наконец он поднял голову.

– Газетные заголовки и аудиокниги? – спросил он. Краснея, она кивнула.

– Расскажи мне.

– Лучше не стоит. – Ана отвернулась.

– Тебе нечего стесняться, моя маленькая. Дислексия – это обычная…

– Я не страдаю дислексией. Я не могу читать и писать, потому что меня не учили, пока я не взяла дело в свои руки год назад! – Слезы вновь подступили к ее глазам.

– А почему? – полюбопытствовал Бастьен.

– Когда мои родители развелись, отец вернулся в Колумбию, а Лили забрала меня из школы, заявив, что мы будем путешествовать и она наймет для меня репетиторов. Вначале она так и поступала, но затем перестала им платить. Лили не пыталась скрыть правду от отца. Она знала, что это ранит его до глубины души. Он – профессор. Несколько раз папа жаловался на нее властям. В отместку она два года не разрешала мне встречаться с ним. Устроив меня в модельное агентство, она предупредила: если я признаюсь, что у меня нет даже начального образования, то больше никогда не увижу отца. Однажды я спросила, почему она так сделала. Она ответила, что я – красивая, а потому не нуждаюсь в образовании.

Бастьен тихо выругался:

– Ты сказала, что год назад взяла дело в свои руки.

– Год назад я решила бросить модельный бизнес. Отец показал мне свою последнюю находку. Я пришла в восторг и сказала, что хотела бы поработать с ним. Но для этого требовались хотя бы базовые знания. Я наняла репетитора и достигла прогресса, но… переволновалась.

Бастьен покачал головой:

– Получается, моя просьба подписать контракт, продлевающий срок нашего сотрудничества…

– Полагаю, ты испытываешь отвращение?

– Боже мой, конечно нет! – В его голосе слышалось что-то очень похожее на восхищение.

Бастьен сунул руку в карман, достал бумаги и развернул их. Ана узнала свой контракт.

– Компания «Бриллианты Хейдекера», с одной стороны, и мисс Ана Дюваль – с другой заключили соглашение о…

– Бастьен, что ты делаешь?

– Я делаю то, что сделал бы, если бы ты мне сразу все рассказала.

Он продолжил читать документ глубоким, гипнотическим голосом. Утерев слезы, Ана слушала его, и ее сердце трепетало. Бастьен не испытывает отвращения. Он не высмеивает ее безграмотность. Он помогает ей.