– Для тебя, – вторю эхом, и Сергей накрывает влажную ткань трусиков ладонью, слегка надавливает, словно силой трения намерен высечь огонь. И я дёргаюсь, выгибаюсь, и с силой прикусываю нижнюю губу до слабой вспышки боли.

Ладонь сменяют пальцы, а после… ох, спасите-помогите, потому что я сейчас точно умру. Ткань трусиков сдвинута влево, а язык вытворяет с моим телом такое, на что не могут быть способны обычные мужчины. Сергей точно сверхчеловек.

– Серёжа, я… ох… – я способна сейчас лишь охать, ахать, скулить протяжно на грани ультразвука, выгибаться и мысленно молить небо, чтобы это никогда не заканчивалось и одновременно с тем кончилось поскорее.

Невыносимо сладко, прекрасно так, что слёзы выступают в уголках глаз. Нет, я слышала, что от оргазмов иногда плачут, но не думала, что такое вообще может случиться со мной. Пф, что я оргазмов в своей жизни не видела? Но, чёрт… это… это… да, боже!

Официально заявляю: от такого языка можно стать зависимой.

Оргазм обрушивается в тот момент, когда Сергей вводит в меня два пальца, каким-то особенно хитрым образом их прокручивает, свивая мою волю в тугую верёвку. Меня подбрасывает вверх, словно от удара, и я больше не могу терпеть – укладываюсь на спину, впитываю наслаждение и громко стону. Настолько громко, что на мгновение лишаюсь голоса. Потряхивает даже тогда, когда Сергей поддевает меня под ягодицы, тянет на себя и снова поднимает в воздух.

– Я лечу, – сиплю и пытаюсь хоть как-то сфокусировать взгляд на Сергее.

Но понимаю только одно: мне срочно нужно его поцеловать, потому обвиваю его шею руками, прижимаюсь к нему грудью и целую так, словно вот буквально через мгновение мир окончательно рухнет.

Так, не разрывая поцелуя, мы приземляемся на упругий матрац, и я оказываюсь на спине, подмятая сильным телом, а всё ещё спрятанный в боксерах член с силой упирается в моё онемевшее после оргазма бедро.

– Никогда не видел, чтобы женщину так украшал секс, – выдаёт и очень нежно целует меня в кончик носа. – Мне нужно сейчас быть в тебе, необходимо.

И я киваю, потому что именно это – то, что мне нужно. Почувствовать его в себе, каждой клеткой, всем естеством. Странно, даже не думала, что настолько могу оказаться жадной до вот таких поворотов судьбы, возбуждённой до одержимости.

А и чёрт с ним.

Сергей отстраняется, но не оставляет меня: пока одной рукой ищет в тумбочке презерватив, второй накрывает моё лоно, гладит, снова доводя до наивысшей точки кипения. И я готова вновь рассыпаться на части, лишь бы он не прекращал. А потом опять и опять.

Шорох, скрип, улыбка, взгляд, боксеры прочь, треск латекса, горячий шёпот на ухо, сильные руки с канатиками вен по обе стороны от моей головы, моё бельё за мгновения оказывается где-то на полу, а ноги в чулках разведены так широко, словно я снова на экзамене в танцевальной студии и делаю шпагат в прыжке.

– Я буду нежен, – куда-то в шею, а я подаюсь вперёд, но когда тугая головка упирается в мой вход, кусаю Сергея за плечо.

– Только попробуй, – снова укус, – я хочу тебя всего. Без остатка.

– Ох, мать его, – усмехается и одним толчком вгоняет член на половину. – Ты точно ожившая мечта.

И мир слетает с петель, как прогнившая дверь, разлетается на куски, рвётся в туманные клочья. Каждым яростным толчком, выбивающим из меня все мысли; пошлым шлепком, почти неприличным, если бы на это хоть кто-то обращал внимание, я умираю и рождаюсь заново. Каждую секунду меня то подбрасывает вверх, то сбрасывает вниз.

– Кричи, если это тебе нужно, – приказывает, оставляя очередной засос на моём плече, и я снова срываю голос, потому что молчать с Сергеем невыносимо. Не выходит быть тихой, ну вот никак не получается. – Я только от одного этого кончить могу, сладкая моя.

Мы меняем позы и углы проникновения, я сминаю простыни в руках, кажется даже ткань трещит, кусаю губы и плечи Сергея, проявляю чудеса гибкости, а Сергей… если есть на свете ненасытные мужчины, то он точно один из них.

– Я хочу с тобой вместе кончить, – признаётся, и в голосе чистый порок и искушение. – Сейчас.

Я никогда не кончала по заказу – это какая-то чушь из женских легенд, но когда Сергей наматывает мои порядком спутавшиеся волосы на кулак, а второй рукой поддевает меня, стоящую на коленях, под живот и снова находит клитор, я взрываюсь так яростно, что на мгновение меня окутывает тьмой, тишиной и безвременьем. И я падаю на живот, и Сергей подминает меня собой и лишь чудом не расплющивает. Биение его сердца оглушает, влага на нашей коже давно смешалась в один пряный коктейль, но кому какая разница? Разве может быть что-то стыдное или запретное, когда желание одно на двоих, а тела настолько идеально подходят друг другу?

– Убила, Алиса… ты меня убила. Точно тебе говорю, – Сергей надсадно дышит и скатывается на бок. Я пытаюсь посмотреть на него, ворочаюсь, но мне не дают возможности двигаться. И вот я уже плетена длинными руками, в меру накачанными ногами, прижата спиной к груди, а на моём плече только что похоже появился ещё один засос.

– Как я потом на люди покажусь? – притворно ворчу, а Сергей крепче прижимает меня к себе.

– Я оставил на таких местах, которые буду видеть только я.

– Прям таки и будешь видеть.

– Конечно, – фыркает, как разбуженный кот. – Или ты думала, я одним разом ограничусь? Хрена с два, теперь, когда я знаю, какая ты на вкус, на ощупь, насколько вообще прекрасна в одежде и без, ты от меня не избавишься. А теперь спи, пока я на второй заход не пошёл. Дам тебе часок отдохнуть, так уж и быть.

В голосе смех, а я улыбаюсь, прячу лицо в подушках и понимаю, что сойти с ума – это, оказывается, чертовски весело.

– Серёж, спи, я такси вызову, мне не трудно, – говорю, когда понимаю, что ещё ещё немного и безбожно везде опоздаю.

Если не возьму себя наконец-то в руки и не отброшу в сторону прекрасную, но неуместную мысль остаться в этой квартире рядом с Сергеем и никуда-никуда больше не ходить. Хотя бы неделю.

– В смысле? Какое к чёрту такси?

Сергей взъерошенный, как сонный попугай, а ещё удивлённый. Сидит, подогнув под себя левую ногу, абсолютно голый, давит зевок в ладони и смотрит на меня, точно я из дурдома сбежала. А я сосредоточенно хожу по комнате и ищу свои разбросанные вещи. Слава богу, хоть целым платье оставил и на чулках ни одной стрелки – чудо из чудес.

Надеваю бельё, а Сергей лижет взглядом мою кожу, задумчиво поглаживает щетину, почти превратившуюся в бороду, и улыбка блуждает на красивых губах. Ну, провокатор!

– Отдыхай, честно. Я всё равно опаздываю, зачем тебе ещё торопиться? И так полночи не спали.

При этих словах Сергей хмыкает, а я отворачиваюсь, потому что на лице снова глупая счастливая улыбка. А ещё у меня жутко спутались волосы, и с самого момента сладостного пробуждения в объятиях Сергея мне так и не удалось привести их хоть в какое-то подобие нормальной причёски. Вспомнился незабвенный Некрасов, “Железная дорога” и жуткое слово “колтун”, почему-то сильно пугавшее меня в детстве.