– У нас есть чудесный букет из двадцати пяти белых тюльпанов, – не сдаётся бойкая девушка-консультант, всё-таки решившая, что живым я из её хватки не вырвусь. – Очень минималистичное оформление, модная крафт-бумага, потрясающей красоты цветы. Голландская селекция, устойчивый к увяданию гибрид. Стоять в вазе будет больше недели без всякого аспирина, уверяю вас.

Ещё немного и она начнёт скандировать: “Соглашайся, упырь! Не морочь людям голову!”, но идея с белыми тюльпанами мне и самому кажется прекрасной.

– Подойдёт.

Я называю адрес доставки, оплачиваю с прибавкой за срочность, и кладу трубку, с удовольствием отбросив её на соседнее сиденье. Пусть Евгеша утрётся, это моя женщина.

Внезапно меня накрывает осознанием собственного ревнивого идиотизма. Но я впервые за долгие годы действую эмоциями, чувствами, а не голым расчётом или по заранее оговоренному плану. Мне хочется ехать вперёд, хочется обнимать женщину, быть с ней, разговаривать. И никакие Евгеши мне не помешают, чтоб их.

Выезжаю на улицу, топлю педаль в пол, машина, пару раз захлебнувшись уже порядком подтаявшей снежной кашей, набирает скорость. Всматриваюсь в зеркала, окна, решаю, каким образом лучше и легче будет попасть в танцевальную студию, планирую маршрут. Понимаю, что хочу узнать, понравился ли Алисе букет, любит ли она эти чёртовы тюльпаны, рада ли подарку.

А ещё очень надеюсь, что никаких планов у Алисы сейчас нет, потому что я намерен украсть её. Самым наглым образом украсть с рабочего места и отвезти туда, где никакие бывшие нас не достанут.

Мне всё-таки удаётся – не иначе как чудом – не встрять ни в одну из бесконечных пробок, в которых так любит утопать город в любое время суток. О снежном апокалипсисе напоминают разве что кучи грязно-серой комковатой массы, сваленные у обочин, и мне кажется, что нервное ночное приключение и последующая ночёвка в зимнем саду Николаши – были где-то там, в прошлой жизни. Что прошло уже много-много месяцев, а не жалкие несколько дней, и это ощущение подстёгивать ехать быстрее.

Сверяюсь с внутренним навигатором, сворачиваю вправо – в уютный дворик старого города, в котором на первом этаже ярко-оранжевой трёхэтажки и находится танцевальная студия «Венский вальс». Когда-то, в прошлой жизни, нашей маме захотелось, чтобы её сыновья выросли приличными людьми, а не загаражным быдлом. В итоге, на какие только кружки и секции мы с братом не ходили. В ряду прочего даже танцами занимались. И пусть тогда меня это жутко раздражало, потому что хотелось бегать с пацанами на футбольном поле, пинать мяч и радоваться беззаботности, сейчас я благодарен маме. Я вырос, в принципе, нормальным мужиком с правильными жизненными установками и без лишней муки в голове. Иногда человек, в которого превратился, мне даже очень нравится. Иногда.

На часах три часа дня, я совершенно не знаю, какой у Алисы график работы, чем она занимается там, за широкими окнами, о чём думает, но ничего не мешает узнать.

«Я вот тут думал, думал и решил, что тебе не помешает перекусить».

Сообщение улетает, а я медленно считаю про себя. Десять, девять…

Если я хоть немного научился разбираться в женщинах, ответ придёт быстро. Но, кажется, я забыл, что Алиса – нечто особенное в моей жизни. Потому приходится посчитать ещё дважды, трижды захотеть курить, раз пять послать свою глупость и внезапное ребячество нафиг, пока мой телефон всё-таки «рожает» смску:

«Ты определённо колдун и умеешь читать мои мысли, потому что я умираю от голода».

И следом второе:

«А ещё я больше всех остальных цветов люблю белые тюльпаны».

Ха! Ну и кто тут молодец, а?

Улыбка до боли растягивает мышцы на лице, я потираю шею, смотря дураком на потемневший экран телефона. Вот как на ней не зациклиться, когда общий эфир, одни желания на двоих и вообще, всё так просто и удивительно легко? И можно быть самим собой, не прячась за толстыми стенами условностей и самоконтроля, и делать только то, что хочется.

Окидываю себя быстрым взглядом в зеркале, поправляю волосы, провожу рукой по слишком отросшей в последнее время щетине. Надо, что ли, к барберу сходить, пора бы уже. Но пока у меня есть дела поинтереснее.

Выхожу из машины, разминаю плечи, но вдруг взгляд цепляется за силуэт человека. Он вроде бы на первый взгляд совсем неприметный. Или только хочет таким казаться? Прохаживается в метрах двухстах от входа, меряет шагами утрамбованный снег, курит. И это ладно бы, но он нет-нет, да и кинет прицельный взгляд, как камень, в окна танцевальной студии. Не понимаю, что именно привлекает меня в нём. То, что так сильно натянул на глаза тёмную шапку? Или тяжёлые берцы на ногах? А может, густое облако табачного дыма, разлетающегося вокруг? Или то, насколько пристально он следит за входом в танцевальную студию? Не знаю, но какое-то нехорошее чувство царапает под ребром.

Наверняка этот человек в тёмной куртке просто ждёт кого-то – почему нет? Может быть, у него дочь здесь занимается, вот он и ожидает конца урока. Обычный ведь мужик ниже среднего роста, ничего особенного. Но приходится буквально насильно оторвать от него взгляд, выпихнуть из себя странное ощущение.

Я просто переработал, точно. Слишком многое навалилось разом: острое желание Костика вляпаться в бытовой вопрос, знакомство с Алисой, сложный проект нового дома для пожилой четы. Просто надо глубоко вдохнуть и сразу же отпустит.

До входа три ступеньки вверх, под полукруглый козырёк, рукой к кнопке звонка. Мелодичная трель в ответ, замок щёлкает, и я берусь за дверную ручку, тяну железное полотно на себя и попадаю в царство приглушённого девичьего смеха и тёплого света, льющегося из встроенных потолочных светильников.

В крошечной приёмной лишь пара мягких чёрных кресел у стены справа да слева стойка администратора. А на полу смешные отпечатки детских ног, указывающие направление.

Тут не на что долго смотреть, потому сразу же сворачиваю к стойке, а девушка за ней окидывает меня оценивающим взглядом, словно бы пытается вспомнить, чей именно я папаша.

– Добрый день, – улыбаюсь, уверен, очаровательно, – я к Алисе Николаевне по очень важному делу.

В светлых глазах в окружении очень густых похожих на меховую кисточку ресниц мелькает интерес, а я опираюсь рукой на полированную гладь стойки и поигрываю ключами. Улыбаюсь, не отводя от администратора взгляда, она краснеет почему-то, но всё это длится не дольше нескольких мгновений.

– А вы, по какому вопросу? Как мне вас представить? Хотите ребёнка оформить в студию? Или по иному поводу?

– Я по личному, – не прекращаю улыбаться, – очень личному.

Отметаю в сторону сомнения по поводу своего статуса. И правда, если серьёзно, как именно меня представить? Любовник? Любимый мужчина? Друг? Сват? Ох уж эти формулировки, без них словно бы солнце не встанет утром.

– Меня Сергей зовут, вот так вот и представьте.

Она кивает и только берёт в руки трубку телефона, как за спиной раздаётся голос Алисы: