— О! Вы можете говорить!

Я испытала весьма смешанные чувства. Хорошо, что капитан очнулся. Этот факт внушал уверенность. Он же обучен выбираться из таких вот ситуаций, и еще я видела, как он дрался с монстриком, так что если рядом окажется пират… то я делаю ставку на Коперника. Но к радости примешивалось легкое разочарование. Так ошибиться! Я рассчитывала «неделю на восстановление». Два дня в капсуле, а он уже пришел в себя и грубит. И это при том, что вся моя сила… Да, что-то с ним не так.

Капитан в это время поднялся на четвереньки и пытался встать.

— Вам лучше лежать, — сообщила я ему.

Он мотнул головой, и я замолчала. Честно выдержала минут пять и шепотом спросила:

— Капитан, а у вас есть связь? За нами же наблюдают? Парни же нас спасут?

Очень медленно Коперник повернул голову. Глаза у него были покрасневшие, взгляд не сулил ничего хорошего. Он очень долго собирался с силами, а потом процедил:

— Нет, Сола… я сам…

Я изо всех сил напрягала слух.

— Я сам тебя спасу, а потом…

Коперник с шумом втянул воздух:

— Потом, Сола… ты у меня…

Он не договорил, но я поняла, что настроен Коперник крайне решительно.

Капитан повалился на бок, тяжело дыша. Губы его беззвучно шевелились, он что-то силился сказать.

— Капитан, постарайтесь отдохнуть… не волнуйтесь.

Он глухо зарычал.

Несколько часов Коперник балансировал между сном и зыбкой реальностью. Он стонал и метался, бормотал что-то невнятное. Иногда он приходил в себя, взгляд его становился осмысленным, а лицо приобретало жесткое, даже суровое выражение. Брови сходились к переносице, челюсть напрягалась.

Я пыталась позвать кого-нибудь, чтобы Копернику оказали хоть какую-то помощь, но добилась только того, что сорвала голос. Пираты не пришли, а я ничего не могла сделать. Даже если бы захотела влить в него немного своей силы, ее не было.

Когда капитану становилось особенно плохо, я говорила ему что-то успокаивающее, шептала, что «все будет хорошо», «скоро пройдет» и другие банальности, хотя не имела ни малейшего понятия, как скоро наступит это самое «хорошо». От собственной беспомощности слегка подташнивало.

А потом раздались шаги. Пришел красноволосый пират, он был сильно пьян и слегка покачивался. Открыв клетку, он бросил на пол подушку, одеяло, бутылку воды и коробку с индивидуальным рационом путешественника.

Пират улыбнулся пугающе широко и, снова подражая тону стюардов, сказал:

— Наш полет продлится пятнадцать стандартных суток. Во время перелета вам будет предложена еда и напитки.

Он привалился к решетке, липкий взгляд скользил по моей шее и груди.

— Лучше бы тебе стоить тех денег, которые мне обещали.

Я хотела попросить его помочь капитану, но вовремя поняла — лучше молчать. К счастью, капитан затих и лежал без движения, не привлекая к себе лишнего внимания.

— Как наша ведьма? — раздался наигранно бодрый голос, который я не перепутаю ни с каким другим. — Ты еще здесь, Ро?

К пирату присоединился бывший связной. Крыса самая настоящая. И ручки маленькие с тоненьким пальчиками, как лапки.

— Решил организовать нашей гостье домашний уют. Вот, смотрю, как она устроится.

— Пойдем, оставь…

Крыса потянул пирата за рукав, но тот не сдвинулся с места, а еще больше навалился на решетку.

— Уйду, когда захочу.

Улыбка сменилась жутким оскалом. Красноволосый начинал злиться.

— Поучи меня обращаться с товаром! — прошипел он и резко развернулся.

— Мне привезли водку с Земли. Настоящую, — продолжал Крысюк, заметно бледнея.

Во мне всколыхнулась волна кровожадности. Хотелось, чтобы пират размазал эту мерзость по полу, чтобы костей не собрать.

Но он передумал злиться, и даже дружелюбно похлопал Крыса по плечу:

— Конечно, мой друг, пойдем…

Повернулся ко мне и подмигнул:

— Пятнадцать стандартных суток.

У меня между лопаток пробежали мурашки.

После того как пираты ушли, я еще долго слышала стук собственного сердца. Дрожащими руками открыла бутылку и выпила воды.

Мне стало холодно, я завернулась в одеяло, подложила подушку под спину и постаралась устроиться поудобнее. Мне казалось, что Ро может вернуться в любой момент.

Прошла как минимум вечность.

Коперник тихо лежал в своей клетке, я скорчилась от страха в своей. Сегодня точно не буду спать.

Пробуждение было резким, я вздрогнула и несильно ударилась затылком о стену. Я все-таки заснула в своем коконе из одеяла.

Коперник сидел напротив. Он сидел!

— Капитан! Как вы себя чувствуете?

Я неуклюже выпуталась из одеяла.

— Хотите пить?

Бутылка легко прошла между прутьями решетки, я с силой толкнула ее к клетке Коперника. Он сделал несколько больших глотков и закашлялся.

— Осторожно! Капитан Коперник, вы… ты… эм… вы же знаете, что делать? Спасете нас? Вы помните, что произошло? Нас захватили пираты. Они собираются продать… А это все связной. Он… — я говорила сбивчиво. Информации было слишком много, а сразу все рассказать не получалось.

Коперник сделал еще пару глотков и вернул мне бутылку тем же способом. Он молчал.

— Капитан?

Вроде взгляд у него осмысленный, живой, нормальный. Сидит прямо.

Коперник поскреб щеку.

— Капитан, вы меня слышите? — похоже, магия навредила ему сильнее, чем я думала. — Вам трудно говорить? Если вы слышите, кивните один раз, а если говорить не можете, то…

— Сола, — прервал он меня, — я слишком хорошо тебя слышу.

Я обрадовалась.

— А…

Но Коперник продолжил:

— Весьма странное чувство, когда ты лежишь как будто без сознания, но слышишь все, что происходит вокруг.

Ой…

— А в какой момент… м-м-м… включился слух? — поинтересовалась я деловитым тоном, каким обычно расспрашивала о результатах того или иного колдовского теста.

— Сразу, Сола… Я слышал твой разговор с Кирком, — вкрадчиво сказал он.

Лучшая защита — это нападение, поэтому я расправила плечи и холодно ответила:

— Очень хорошо. Я рада, что вы, капитан, все слышали. Нет, это просто замечательно…

Я лихорадочно старалась придумать, почему же это замечательно. Смелости и уверенности мне придавала двойная решетка: одна — на камере Коперника, вторая — на моей. Никогда бы не подумала, что обрадуюсь тому, что меня заперли.