ухищрений даже камню, вспомнив об упругой деформации, можно приписать свойство мышления. Это не словоблудие, а подчёркивание условности всех наших понятий. Вспомним фототаксис амёбы как пример простейшего одновариантного взаимодействия и обратимся к другому одноклеточному организму – инфузории. Оказывается, она способна выбирать! Смешиваются четыре типа (A, B, C, D) инфузорий одного вида. При конъюгации каждая инфузория выбирает себе пару только своего типа [17]. И что? Инфузория мыслит?

Поэтому примем, что, во-первых, мы твёрдо отличаем живое от не живого, и, во-вторых, мы всегда способны найти в действиях живого отдельные признаки мышления. Иначе говоря, все стадии реагирования живого в виде ответа на внешнее воздействие в той или иной мере присущи широчайшему разнообразию представителей животного мира, и где границы проявления той или иной сложности вряд ли можно и нужно определять.

При этом предложенная схема усложнения ни в коей мере не претендует на полноту; даже реальная последовательность стадий усложнения могла быть иной. Но это не принципиально. Принципиально то, что процесс усложнения происходил и, в конце концов, привел к возникновению человеческого мышления.

О понятиях «мышление» и «мысль»

Теперь можно попытаться сформулировать понятие «мышление», имея в виду, что это один из сложных видов взаимодействия живого (в том числе человека) с окружающим миром.

Это ответственный момент, так как мы рассматриваем и предполагаем сформулировать понятие «мышление» как чисто биологическое свойство живой системы, причём в философской постановке проблемы (хотя и глазами естественника).

Приведём философское определение этого понятия в энциклопедическом словаре:

«МЫШЛЕНИЕ, высшая ступень человеческого познания, процесса отражения объективной действительности. Позволяет получать знание о таких объектах, свойствах и отношениях реального мира, которые не могут быть непосредственно восприняты на чувственной ступени познания. М. человека имеет общественно-историческую природу и неразрывно связано с практической деятельностью. (см. Сознание). Формы и законы М. изучаются логикой, механизмы его протекания – психологией и нейрофизиологией» [18].

Итак, мышление – это процесс отражения действительности. Обнаружить здесь даже намёк на биологический механизм этого процесса трудно. Понятие определяется через его значение, при этом устанавливается, что оно не может быть раскрыто без феноменологии, нейрофизиологии недостаточно. Такой подход в нашем случае неприемлем. Мы стремимся установить путь к биологическому пониманию механизма, ответственного за наше мышление.

Напомним: кратко процесс взаимодействия любой сложности может быть выражен использованной нами формулой «воздействие – ответ». Он может протекать в двух вариантах: в осознанном и не осознанном виде; оба приводят к ответу. Последний вариант мы замечаем лишь в виде финального результата и, если он следует непосредственно за актом воздействия, оцениваем его как рефлекторный или как следствие наработанного автоматизма, а если он проявляется спустя значительное время, – как интуитивный. Первый же, осознаваемый вариант, происходит с участием сознания, которое в соответствии с приведенным определением превращает внешние воздействия, воспринятые органами чувств, в представления.

Представления могут возникать в момент воздействия, назовём их действительными, а могут – позднее и многократно, когда самих воздействий уже нет, назовём их виртуальными. Виртуальные представления как проявление сознания оказываются основой для осознанного варианта процесса выработки ответа.

Если, определяя понятие «мышление», иметь в виду оба варианта процесса, возникнет опасность включения в него физиологии. Поэтому вместо возможных уточнений и усложнения определения, лучше под мышлением понимать лишь осознанный вариант. Полагаю что это правильнее и по существу. В этом случае определение может быть следующим:

Мышление – это осознанный процесс выработки решения в ответ на внешнее воздействие, который происходит в виде многократно и последовательно воспроизводимого комплекса виртуальных представлений.

Все абстракции, соответственно словесные категории и понятия, без представлений, связанных с ними (в виде комплекса чувственных реалий, то есть виртуальных представлений), не вызывают процесса мышления, кроме, конечно, реакции на звук или изображение соответствующего символа. Только тогда возникает процесс, когда звуковой или зрительно воспринимаемый символ связывается со всей массой соответствующих чувственных представлений. «Хочу» – ноль реакции. «Хочу хлеба» – процесс мышления. «Больше» – ноль реакций. «Слон больше мыши» – возникает смысл – мышление. «Справедливость» – бессмыслица, если одновременно не сопровождается указанием субъектов или объектов, с которыми это понятие в данный момент связывается, аналогично тому, как «хочу» связывается с хлебом. Слово на незнакомом языке, пока нет перевода в представление – бессмыслица, не вызывает процесса мышления.

Соответственно, определение может быть сформулировано иначе:

Мышление – это осознанный процесс, состоящий из потока виртуальных представлений, который приводит к результату (поведенческому или в виде понятийной символики)[11].

Сказанное может быть отнесено к любому существу (живому организму), обладающему нервной системой или её аналогом и сенсорными рецепторами. Слоны и белки, ящерицы и крокодилы, пчёлы и муравьи – все мыслят, хотя одни хорошо и интересно, а другие едва-едва.

В соответствии с изложенным выше формулировка понятия «мышление» может быть ещё короче:

Мышление – это оперирование представлениями. Естественно, что оно осуществляется согласно эволюционно приобретенным (выработанным) программам, сохраняющимся в мозге, и не обязательно приводит к значимому результату. Использование слова «оперирование» допустимо, если субъектность не связывается с наличием гомункулуса, в противном случае следует писать «поток представлений». Заметим, такое понимание процесса мышления имеет сторонников и обсуждается [16, С. 313, 315] в ученом сообществе.

Все три предложенные нами определения процесса мышления оставляют в стороне его нейрофизиологический механизм. В них определяется лишь место этого процесса во взаимодействии субъекта с внешним миром и его связь с чувственно воспринимаемыми сигналами, которые фиксируются в мозге в виде представлений.

Эти определения также не затрагивают детали работы нервной системы, что является предметом естественных наук, а не философского осмысления.

Поэтому в них не отражена сложность процесса мышления, все его стадии: сопоставление возникших представлений с информацией в памяти, оценка результата этого сравнения, выбор вариантов ответа и финального импульса для решения и ответного действия.

Обусловленная этим краткость формулировок, в которых одна единственная логическая связка – «мышление-представления», – может вызвать ряд вопросов. Так, мышление неразрывно связано с множеством абстрактных понятий, выражающих отношения, качество, и т. п. Где они?

В этом вопросе предполагается, что абстрактные понятия, – например, «сущность», «гармония», «зло» и т. п. – никак не связаны с представлениями.

Связаны.

Любое понятие, слово, символ существуют только в произнесённом или изображенном виде. Звучание слова, зрительный образ буквенной последовательности или символа, как в действительной, так и в виртуальной форме, становятся предметными и воспринимаются мозгом в виде представлений.

Так работает мозг с тем, что мы называем абстракциями. В результате формируется цепочка представлений – мысль. Например: представление-отношение: «хорошие/плохие деньги», «А больше В», представление-понятие: «смысл фразы». Таким образом, утверждение «мысль это цепочка представлений» не исключает из процесса мышления абстрактные понятия.

Отсюда вытекает определение понятия «мысль».

Мысль есть любая