— Да, — кивнула я, — всего один вопрос — горничная леди Энсан? Как она отреагировала на то, что не последует за своей госпожой в охотничный домик?

Поправив строгую прическу, миссис МакАверт ответила:

— Мисс Нети отреагировала негативно, но ее негодование осталось проигнорированным самой леди Энсан. Оставить горничную в поместье было ее решением. Что-нибудь еще?

Я отрицательно покачала головой.

Но едва миссис МакАверт повернулась, чтобы покинуть зону отрезанную от всего подземелья пологом беззвучия, я попросила:

— Не оставляйте нас с миссис Макстон, пожалуйста.

Женщина со стальным казалось характером, приняла мою робкую почти детскую просьбу с неожиданной для нее благосклонностью, и заверила:

— Я непременно дождусь завершения вашей беседы с лордом Давернетти, моя дорогая.

— Спасибо, — поблагодарила я.

И экономка Арнелов, чинно покинув полог тишины, вернулась к миссис Макстон и села рядом.

Лорд Давернетти, дождавшись ее ухода, посмотрел на меня и прямо спросил:

— Ваши выводы, Анабель?

Я промолчала, с вызовом глядя на лорда старшего следователя. Дракон скривился, раздраженно выдохнул и тоном ученика семинарии, цитирующего наинуднейший трактат в своей жизни, произнес:

— Хорошо. Ваши выводы, мисс Ваерти?

— Ну вот, можете же быть любезным, когда потребуется, — не удержалась от шпильки я.

Но далее уже было не до взаимных упреков, и я озвучила собственные выводы:

— Итак, леди Елизавета Карио Энсан прибывает в Вестернадан, дабы заключить помолвку, целью которой для лорда Карио было вероятно проникновение на территорию Железной горы в своем статусе, потому как в статусе простого шпиона он, вероятно, бывал в Вестернадане и не раз, и даже не два… Впрочем опустим этот момент, и вернемся к юной Елизавете. Учитывая то хладнокровие, с которым убивали ее сестры, а так же уровень их мастерства и знаний, можно не сомневаться, что сама леди Елизавета так же обладала способностями. Что-то мне подсказывает, что следы ржавчины ведущие к склепу рода Арнел оставила именно она.

— Откуда такая уверенность? — холодно спросил лорд Давернетти.

— Это не уверенность, это всего лишь догадка, — парировала я, — но будем откровенны — за четыре года пребывания в Вестернадане, ни сам герцог Карио, ни его внебрачные дочери следов не оставляли нигде.

Старший следователь с шумом выдохнул, вновь налил себе имбирного настоя, сделал глоток и практически потребовал:

— Продолжайте.

Продолжение едва ли обещало быть для меня приятным, но я продолжила:

— Вы сказали, что Елизавета была влюблена в лорда Арнела. Вы убеждены в этом?

Помолчав, Давернетти кивнул и сообщил:

— Это было видно невооруженным взглядом, мисс Ваерти. Влюбленные девушки светятся, Елизавета светилась, взгляд ее всегда был направлен на Адриана, со стороны казалось, что будь ее воля, она бы растворилась в своей любви без остатка.

Печально осознавать, но:

— Видимо именно это она и сделала.

Вопросительно изогнутая бровь, и требование:

— Продолжайте!

Разведя руками, недвусмысленно дала понять, что я и так продолжаю, и вернулась к собственной теории:

— Елизавета была влюблена. Влюблена по вашим словам самозабвенно и безусловно. И вместе с тем, она была дочерью герцога Карио, могла ли она не знать о его планах? Сомневаюсь. Вероятно, она имела крайне поверхностное знание о собственных способностях, а потому лишь попыталась проникнуть в склеп Арнелов, но заметив, что оставляет следы, стремительно ретировалась. Впрочем, и это не столь важно, главное — Елизавета знала о планах своего отца и сестер. Знала, не могла не знать. Но вот она появляется в Вестернадане и знакомится с лордом Арнелом. И влюбляется. Самозабвенно влюбляется. Скажите мне, лорд Давернетти, на что пойдет искренне любящая девушка, ради спасения того, кого любит?

Стакан, который держал полицейский, рухнул на пол, разлетаясь на осколки, и драконом эхом отозвался:

— На все.

Ужасное осознание сделало его лицо бледным, заострив хищный внушительный нос, сделав почти бесцветными губы.

— Леди Энсан не собиралась проводить ночь в постели с лордом Арнелом, — убежденно произнесла я. — Ее целью было спасти любимого.

Тяжелый взгляд полицейского выражал целый сонм чувств и эмоций, а так же вопросов, главным из которых был:

— Если леди Елизавета не знала о том, какой эффект оказывает на железо, то как она могла знать ритуал… процедуру… протокол проведения оборота? — каждое из слов давалось полицейскому тяжело, более чем тяжело.

И я не сразу поняла причину.

Ее в принципе сложно было понять, но… существовало страшное «но». Если моя теория была верна, то леди Энсан в ту ночь убил именно Арнел.

И единственным хорошим моментом в этом было то, что я никаких стаканов не держала, иначе, боюсь, этот каменный пол усеяли бы дополнительные осколки.

— Анабель, — очень тихо сказал лорд Давернетти.

И я даже не стала его поправлять, как и он, оглушенная страшным осознанием. И даже больше, в отличие от полицейского, я присутствовала в момент гибели прекрасной юной девушки в изумительном белоснежном платье, на котором расцветал кровью алый цветок смерти. Я все это видела, и я слышала сказанное ею: «Зверь… Зверь проснулся… Зверь… бегите…»

Была ли вина в ее словах? Я сейчас отчаянно пыталась вспомнить это. Имелся ли хоть отголосок вины, в искаженном болью голосе?

— Мне сложно… делать выводы, — так же тихо ответила ему.

Давернетти отвернулся, глядя в стену, с какой-то дикой тоской и болью, затем едва слышно произнес:

— С вашим появлением в этом городе, появилось ощущение, словно в воздухе пахнет весной… И то, что вы сделали для Адриана… Для него невыносимым грузом было полагать, что именно он являлся убийцей всех этих девушек. И вот появляетесь вы. Как последний подарок Стентона, сделанный нам с того света. И вы опровергаете вину Адриана. Он начал жить, Анабель, лишь когда вы доказали, что его причастность к убийствам являлась только косвенной. Несомненно, ни он, ни я, никогда не забудем о тех, кого не сумели спасти, о тех, кого пришлось хоронить, о тех, кто был убит. Это останется в болью в нашей душе, камнем в груди, но…

Он умолк на мгновение, и все так же не глядя на меня, выдохнул:

— Но я не знаю, как скажу брату о том, что кровь леди Энсан на его руках.

И на этом с эмоциями было покончено.

Лорд Давернетти резко выдохнул, повернулся ко мне, закинул ногу на ногу, и спросил:

— Вы полагаете леди Елизавета, которая доподлинно не ведала даже о том, что способна оставлять следы на железе, знала о технике проведения ритуала пробуждения зверя?