— Беги, малыш, потрудился на славу.

И проведя полицейского столь нехитрым образом, оборотень, махнул головой, подзывая меня, и едва я подошла, сказал:

— Слушай, детка, полицейский этот твой всех гадин механических уничтожил. Вместе с колбой. Я ему передал все, как ты и сказала, а результат меня не впечатлил, должен признать. Чего делать будем?

Я постояла с открытым ртом, жестикулируя то на оборотня, то на волчонка, сыто потрусившего в сторону леса, то на вход в конюшню, потом сдалась. Действительно, чего это я? О том, что Давернетти идет к нам ОрКолин знал, оборотни шагов за двести драконов почуять могут, а ОрКолин из оборотней был сильнейшим, о том, что волчонка подманить оборотню ничего не стоило, я тоже знала, ну и собственно причины своего поступка генерал озвучил, так что…

— Я уже думала, они что-то сделали с вашей лошадью, — выдохнула в сердцах.

— С Былинкой моей? Ты что, Анабель, моя кобылка меня всегда узнает, тут уже и магсвязи не надо, а волчонка я полицейскому жеребцу думал подкинуть, а тут слышу, вы идете.

И мы все посмотрели вслед мчавшемуся к лесу лорду Давернетти.

— Так чего делать будем? — спросил повторно, но уже гораздо более серьезно ОрКолин.

— Генерал, — я подошла чуть ближе, — сколько дочерей у герцога Карио?

Оборотень почесал подбородок, видимо подхватил блох от волчонка, подумал и ответил:

— Дочерей трое. Так все больше сыновья рождаются. Но, скажу я тебе, Анабель, герцог как-то девок своих выделял больше всегда. Еще в крепости, до того, как в столицу эту ломанулись, до вступления Вильгельма на престол, до всего этого. Трое девок у него… было. Законнорожденная одна, Елизавета, и двое прижитых от кого-то Эмбер и Лаура, но фамилию носили Энсан, уж с чего так не скажу, я в ваших традициях, сама понимаешь, не особо разбираюсь. Однако что могу точно сказать – завтрак, обед и особенно ужин, герцог проводил с дочерьми. Всегда под пологом тишины. Всегда без слуг. Доводилось видеть просто, пару раз приходил со срочным докладом. Девок своих он учил. Хорошо учил. Времени много уделял, особенно Эмбер и Лауре, те с ним и на охоту вместе, и в горы, и драться он их учил, обеих, в основном сам.

Подумал, глядя в ту часть леса, в которой Давернетти уже скрылся, и вдруг сказал:

— Это странно, да? Джентльмены же ваши обыкновенно с дочерями редко возятся.

— Да, — была вынуждена признать я.

— Вот и леди Энсан негодовала, скандал как-то был у них, что герцог наследника в курс дела не вводит, и с бастардками этими носится. Рот он ей заткнул быстро, более ничего и не было. А после, года четыре назад, и Эмбер и Лаура исчезли. Ну как исчезли… Отвез их герцог куда-то, сам вернулся, и с Елизаветой, законнорожденной своей, больше так не возился, все чаще ел или в столице в ресторации, или на приемах, дома бывать вообще перестал. Я почему знаю — разнарядка была, где искать его если чего, и адреса городского дома в списке не было.

Я постояла в смятении и задумчивости. Лошадь ОрКолина потянулась ко мне, коснулась руки мягкими губами, обдала теплым дыханием, я же…

— Герцог Карио из столицы отлучался? — тихо спросила у генерала.

— Редко, — оборотень достал яблоко, передал мне, я отдала Былинке. – Что еще мне сказать хочешь?

Постояв, терпеливо подождала, пока лошадь, хрустя яблоком, заберет его полностью с моей руки, и сказала очевидное:

— В Вестернадане есть оборотень, у которого в крови присутствует кровь драконов и оборотней. И это мужчина.

ОрКолин развернулся ко мне всем своим могучим телом, внимательно посмотрел на меня, и спросил:

— Анабель, а ты уверена?

В принципе да, я практически была уверена. Я более чем была уверена. Я…

— Слушай, детка, — склонившись ко мне таким образом, что это казалось больше сгорбленностью, ОрКолин тихо произнес, — есть тайны, которым лучше бы оставаться тайнами. Ты меня понимаешь?

Я понимала. Боюсь, я была одной из тех немногих, кто действительно все понимал. Но… молчать я не могла. По крайней мере, утвердиться в своих подозрениях было очень важно для меня же. А еще, пожалуй, было бы правильным показать ранение убитой девушки ОрКолину, и в то же время — а имела ли я право на это? Это была не моя тайна, и это была тайна, от обнародования которой мог пострадать лорд Арнел и весь суверенитет Вестернадана, потому что вскройся факт столь массовых убийств, и… император вмешается. Особенно, если на этом будет настаивать герцог Карио, который, судя по переговорам с императрицей не утратил своего политического влияния ни коим образом.

О, сомнения, сомнения и еще раз сомнения.

И озвучить хотя бы одно из них, было бы, вероятно, предательством, а не озвучивать — преступной халатностью.

— Генерал, — я говорила очень тихо, так чтобы услышал только он, — тайны — это хорошо, наверное, но не в том случае, когда виверна мужского пола может быть, впрочем, я более чем уверена — он причастен к убийствам. Массовым убийствам.

В нескольких шагах от нас, абсолютно молча, но при этом жадно прислушиваясь стояли миссис Макстон и миссис МакАверт, из-за их присутствия, конюхи в принципе держались подальше… в смысле скорее из-за присутствия миссис МакАверт, которую заметно если не боялись, то опасались, а потому наш разговор с генералом был практически приватным, если не учитывать Былинку, которая любопытно стригла ушами, и требовала еще одно яблоко. Требовала не зря, видимо чувствовала по запаху, что у генерала оно есть. Так и вышло – ОрКолин достал из кармана еще одно яблоко, отдал кобыле, посмотрел на меня.

Я в нервном волнении взирала в ответ.

Тяжело вздохнув, оборотень посмотрел на лошадь, и не глядя на меня, едва слышно произнес:

— Анабель, детка, не хочется тебя разочаровывать, но… мы их убиваем.

Я едва ли поняла о чем он.

В полном недоумении взирая на ОрКолина, я воистину не понимала о чем речь. Я… не могла понять. Я…

Оборотень посмотрел на меня, снова вздохнул и нехотя, с большим нежеланием говорить это в принципе, сказал:

— Мальчиков, при первичной трансформации идущих по другому пути… мы убиваем, Анабель. Обычно из жалости. Мало кто выживает, понимаешь? А смотреть, как звереныш подыхает несколько дней — то еще удовольствие. И если бы был шанс там, или… надежда, хоть какая, а так… мы убиваем их, детка, просто убиваем.

Вероятно, я пошатнулась, потому что ОрКолин придержал за локоток, подождал, пока в себя приду, и отпустил. Я же стояла бледная, ощущая, что вся кровь отхлынула от лица, и… я не могла поверить.

И в то же время — будь я умнее, собственно давно поняла бы это. УнГар и медальон с изображением его малютки, маленькой, полностью покрытой густой черной шерстью девочки. Совершенно очаровательное создание с точки зрения эстетики оборотней, для людей же — в тринадцать начнется первая трансформация, и девочка из звереныша превратится в девушку, вполне человеческого вида, только крупнее, с более густыми волосами, несколько иным прикусом и да — способностью перекидываться в оборотня в случае опасности. Но это если… все пойдет как следует. То, что мисс Кейлон была дочерью гарнизонного врача, и сделало возможным как саму беременность, так и удачное ее завершение, а в иных ситуациях — у человеческих женщин не рождались дети от оборотней. А вот у драконниц, похоже — да. Вот только им, видимо, рождаться и не стоило…