— Дракона, — поправила я.

Полицейский вновь вскинул бровь.

Я же невольно посмотрела на домоправительниц – обе экономки ответственно сидели на страже моей нравственности, а еще они были рядом, особенно миссис Макстон… ох, мне бы не помешала сейчас чашечка чаю. Успокоительного, с мятой и вербеной, или бодрящего, с цитрусовым привкусом.

— Профессор Стентон был не единственным ученым, к которому обратился со своей проблемой герцог Карио, — я вновь начала разглаживать складки на платье, это немного успокаивало. — Помимо нас работало еще несколько групп. Плюс, вероятно, сам герцог Карио и… его дочери. Понимаете, пробуждение инстинктов и формы зверя в оборотнях…

И тут я осеклась.

Я осеклась!

Подняла потрясенный взгляд на лорда Давернетти и голосом, сиплым до хриплоты, спросила:

— Вы помните размеры лорда Арнела, когда он перекинулся в дракона?

Старший следователь посмотрел на меня с некоторым недоумением.

— Дракон… — у меня голос срывался, — у дракона пять когтей на лапе! Пять! А рваная рана от шеи до низа живота леди Энсан, была нанесена чем-то одним!

В сильном нервном волнении, я поднялась, нервно шагая из стороны в сторону, и припоминая иллюстрацию, продемонстрированную мне профессором Наруа. Почему я в тот момент ни на секунду не подумала об уже схваченной виверне? Я видела виверну женского пола, и у нее не было никаких шипов на хвосте. Был хвост. Змеиный хвост. Никаких костяных наростов, способных нанести повреждения подобные тому, что наносит меч, полоснувший по телу.

Остановившись, я развернулась к лорда Давернетти, напряженно следящему за каждым моим шагом, и спросила:

— Тело леди Елизаветы Карио Энсан все еще находится в морге?

— Да, — с явной неохотой подтвердил полицейский.

Кивнув, принимая его ответ, я практически потребовала:

— Разыщите профессора Наруа, отправляйтесь вместе с ним в морг, и позвольте ему осмотреть труп. Потому что, если я права, «зверь» — именно мужского рода, она так и сказала перед смертью «зверь проснулся», все еще находится в Вестернадане. И это не дракон, и не оборотень – это мужская особь, результат смешения данных видов. И да, по поводу вашего вопроса о том, могла ли покойная леди Энсан использовать заклинания трансформации — вполне. У нее был магический дар, несомненно, ей доводилось присутствовать при подобных ритуалах – и свечи, расставленные по кругу прямое тому подтверждения, а слова заклинаний выучить не сложно, если слышать их приходилось не раз. Кое-какие знания у нее абсолютно точно были, добавить к этому влюбленность, что делает нас слепыми и самонадеянными, и получим девушку, которая просто хотела остановить все это. Которая вовсе не желала, чтобы этот город утонул в крови. Поторопитесь, потому что, если моя догадка верна, убийства начнутся снова.

Лорд Давернетти поднялся, пребывая в сдержанном, но заметном волнении.

— Нарелл где? – спросил он.

— Устроился на должность мага иллюзиониста, — сообщила я.

— Всегда говорил, что именно в этом его истинное призвание, — съязвил Давернетти. И внезапно сказал: — Анабель, если я могу для вас что-то сде…

— Забудьте! — оборвала я его речь. — Просто забудьте обо мне, это будет лучшим из всего, что вы можете для меня сделать.

Дракон окинул меня мрачным взглядом, движением руки убрал полог, и поспешил покинуть подземелье.

Едва полог исчез, обе экономки поднялись, сопроводили уход лорда старшего следователя настороженными взглядами, еще больше настороженности досталось мне.

— К ОрКолину! — обозначила я следующий пункт нашего следования.

***

Генерала не в самом лучшем расположении духа, мы обнаружили на конюшне.

Он стоял, сгорбившись и упираясь в стойло, напротив своей лошади, которая нервно перебирала копытами, вздрагивала, тяжело дышала, и в целом вела себя излишне возбужденно.

Заметив наше появление, ОрКолин кивнул на кобылу и спросил:

— Видишь? Возбужденная.

— Генерал ОрКолин, ваше фривольное обращение, вовсе не на пользу честному имени мисс Ваерти! – миссис Макстон, наконец, получила возможность высказаться, а поводов и негодования у нее накопилось изрядно.

Оборотень, лениво оглянувшись на мою почтенную домоправительницу, язвительно произнес:

— Миссис Макстон, вам не в экономки, вам бы настоятельницей в пансион благородных девиц, самое место вам там, серьезно говорю.

— Генерал, — возмутилась уже я.

— Прости, малышка, — ничуть не виновато пожал могучими плечами оборотень. И вновь посмотрев на лошадь, в мрачной задумчивости произнес: — Возбужденная.

Миссис Макстон возмущенно выдохнула, миссис МакАверт отличалась большей выдержкой, и меньшим стремлением оградить мою нравственность от пагубного влияния окружающих, а потому, позволила себе осведомиться:

— В каком смысле, генерал ОрКолин?

Он хотел было ответить, но глянув на миссис Макстон, махнул головой и сказал:

— Анабель, объясни.

Объяснять особо было нечего.

— У оборотней лошади приучены конкретно к каждому из гвардейцев. Не просто приучены — магически закреплены. Потому что оборотни для лошадей остаются хищниками, соответственно без магического влияния, ни одно животное не повезет на себе, условно говоря, волка. А сейчас мы с вами имеем неудовольствие наблюдать, что магическая связь генерала ОрКолина с его лошадью была нарушена, и объективно – лошадь видит перед собой хозяина, субъективно – ощущает зверя. Отсюда и нервное возбуждение.

Выпалив все это, я поймала на себе немного насмешливый взгляд генерала, и он объяснил свою насмешку:

— Как на экзамене оттараторила.

Повернулся к лошади, вздохнул и неожиданно громко добавил:

— А вообще все по делу. Только вот я не понял, с чего это кобылка моя взбеленилась, и почему именно сейчас.

И тут мы все услышали голос, который я лично слышать бы не очень хотела:

— Именно сейчас «что»? — вопросил входящий на конюшню лорд Давернетти.

ОрКолин, судя по взгляду исподлобья, полицейскому рад так же не был, но право исполнительной власти уважал, а потому ответил:

— Именно сейчас, когда император с Арнелом и императрицей поехали на прогулку по горам.

В следующий миг, все, что мы видели, это лорда Давернетти, стремительно уносящегося на своем черном жеребце в сторону принадлежащего поместью Арнелов леса, и довольно широкую, но очень-очень многозначительную усмешку генерала. И нет ничего удивительного, что в итоге мы все в некотором вопросительном возмущении смотрели на ОрКолина, а тот, молча извлек из-за пазухи маленького волчонка, весело подмигнул ему и сказал, отпуская: