Хирург молча простоял около минуты…

— Ну что молчишь как чурбан? — всхлипнула Свен, — ты и вправду больше не желаешь меня?

Агиль, жалостливо взглянул на рыдающую и обнял.

— Пойдём, — сказал доктор и за руку повёл женщину обратно, — это мой сын?

— Да…

Агиль продолжал бороться с собой, он демонстративно холодно посмотрел на ребёнка и произнёс:

— Я очень скучал дружище.

— А я тебя не знаю дяденька! — ответил мальчик, — мой друг Скользкая Тень.

Агиль сдался.

— Теперь, и я буду твоим другом — сказал доктор, думая о том, как мальчик примет известие, что он, а не Хьяльти его кровный отец.

Потом они втроем с ничего не понимающим мальчиком, держась за руки, бросились бежать обратно. И им казалось, что нет счастливей людей на свете. Вот так оно приходит счастье, внезапно, как молния настигает человека. И главное не умереть от этого потрясения, выстоять, а там уже будь что будет! А Йодис не мог понять, почему мама бежит как лань.

2

Хьяльти трясло в лихорадке. Неужели он все-таки заболел малярией и теперь бредит. Только что его доктор вернул к жизни от какой-то странной сонной болезни.

После кошмарного признания жены и разрыва с ней побежал к реке, а там искусали комары. Как же он так мог?!

Нужно что-то делать! Мечта всей его жизни! Разве личное должно стоять над общественным? Да и ответственность за людей? Неужели он умрет? Нужно, нужно, нужно что-то делать!

Дрожащей рукой отдернул марлю над входом в их временное убежище, маленькую уютную пещерку.

Археолог прямо свалился на каменный пол, едва сделав два шага.

Мелисса и Линда бросились к нему и помогли лечь поудобней. Линда быстро заставила Хьяльти проглотить таблетку хины и дала запить горячим чаем, холодной, или кипяченой воды не оказалось под боком…

Испуганные женщины просидели с больным до утра, попеременно дежуря.

— Кажется температура понизилась, — произнесла Мелисса, трогая лоб отца, — а вдруг кризис прошел? — посмотрела на Линду.

— Ну, дай то боже, — ответила радистка.

Женщинам отнюдь не улыбалась мысль вдвоем остаться в дикой местности. Ни-Зги куда-то, как обычно, по ночам, пропал. С Плинтона защитник, как с кролика.

Остальные отсутствовали, поскольку Скользкая Тень разнообразил существование людей в горах и сельве ночной охотой на каких-то таинственных зверьков. Большинство группы последовало за ним.

Из бреда Хьяльти Мелисса и Линда узнали все подробности его ссоры со Свен. И узнали много раз, поскольку губы в бреду повторяли ни единожды одни и те же фразы. Пусть и внешне археолог успокоился, но дикая судорога сна продолжала бушевать в сознании и он еще раз, на этот раз в бреду пережил сцену расставания с женой.

— Свен, что с тобой? Чем ты так взволнованна? Видимо после сонной болезни ты всё ещё не отошла.

А мысли археолога раздирали сомнения:

«Почему она так пристально смотрела вслед доктору, который скрылся за деревьями? Конечно, она с ним была знакома, так как он хороший друг археолога, и они однажды даже участвовали в одной из конференций.

— Милый, я этой болезнью страдаю довольно долго, — ответила жена.

— Не понял? — с толикой страха, спросил археолог.

— Прости, если я проживаю в этих лесах последние свои дни, то хотела бы их провести с любимым мне человеком. — правда когда-то должна была раскрыться, и женщина не хотела терять шанс, побыть с любимым.

— Жена, что ты говоришь?! Какой любимый, какие последние дни? Ты бредешь?

Свен была на пределе, она выплеснула все, что накопилось на душе, не думая о последствиях.

— Я тогда работала шлюхой в районе Красных Фонарей! Ты женился на проститутке! Доволен? Теперь отпускаешь? — а на пороге Свен оглянулась и послала новую ядовитую стрелу в сердце мужа.

Слышишь. Йодис сын Агиля!

Потом вернулась, дернула сына за руку и поволокла к выходу, повторяя на ходу, как заклинание: «Агиль, Агиль, Агиль!»

Хьяльти всё понял! Он понял, что предательство не только в сельве, оно пропитало его жизнь насквозь.

Профессор метался в бреду всю ночь. Как она могла? Вначале ушла, сказав, что ей нужно в город срочно прооперироваться, доктор обнаружил какую-то опухоль, потом вернулась. И объяснилась… рассказала ему всю свою жизнь. Он, оказывается, женился на бывшей проститутке. Йодис, его замечательный Йодис, не его сын! Пусть! Пусть уходит от него, легче будет пережить позор среди экспедиции, почти в двух шагах от раскрытия тайны. Скоро, очень скоро они будут держать в руках священные писания атлантов!

3

Мелисса распечатала письмо матери, все, как просила на сотый день их странствий. И сейчас, как никогда, Мелиссе хотелось увидеть теплый почерк матери, от которого веяло уютом и домом. Особенно сейчас.

— Хочешь, я тебе почитаю письмо от моей мамы.

— Хочу, — тихо ответила Линда…

«Дорогая доченька, я хочу, чтобы ты знала правду! Твой отец Хьяльти».

Женщины переглянулись.

«Так получилось, что он был на конференции в Рио-де-Жанейро. Я остановилась в том же отеле, что и конференция археологов, брала у них интервью, как журналистка.

Потом был банкет. Я почти не знала Хьяльти. Произошел, как говорится, несчастный случай. Нас усиленно угощали местными винами, я опьянела, почувствовала себя неважно и вернулась в номер гостиницы.

Хьюлти, как трезвенник, почему-то поддался на уговоры и тоже попробовал местного вина, а в алкоголь было намешано какое-то наркотическое вещество. Твой отец ничего не соображая пошёл, шатаясь, к себе, но перепутал дверь. Наши номера были соседними. Я даже не помню, как это случилось. Мы уже вдвоем, потом, спустя несколько часов сидя на кровати пытались вспомнить.

Профессор извинился за содеянное и, ушёл, так и не спросив моё имя. Рассеянный, как и все одаренные ученые. А у меня родилась ты. Как видишь, по ошибке, в результате случайности. Когда будешь читать моё письмо, меня уже не будет. Доктор дал мне пять месяцев. Извини свою непутевую маму».

Мелисса отбросила письмо и выскочила, как ужаленная, из временного жилища экспедиции,