— Еще, еще хочу.

Потом она, как безумная, прижала к себе лицо парня.

Они лежали потом на спине и смотрели на звезды, каждый думая о своем.

— Шамшир терять было нечего.

— Скоро ты меня сдашь трем братьям и меня будут целовать все три подряд.

Мартин вздрогнул. Ему почему-то не хотелось этого. Острое чувство привязанности ударило в голову. Он почувствовал в Шамшир родного человека и заговорил с ней страстно на языке индейцев.

— Я все поняла. Тебе хочется, чтобы я стала первой в твоей жизни женщиной. — Шамшир обреченно и с какой-то тайной радостью приподнялась и стала разматывать сари, которое в несколько оборотов обволакивало ее тело.

Когда она осталась в одежде Афродиты, Мартин обомлел. Еще никогда ему не приходилось видеть женщину обнаженной.

Он стал лихорадочно срывать с себя одежду. Шамшир даже усмехнулась, когда разорвалась его рубаха.

— Не торопись, я никуда не денусь. Ты же меня украл. Я в твоей власти. Делай со мной все что хочешь. Только не отдавать трем братьям на растерзание.

— А ты правда хочешь? — испуганно и восхищенно проговорил Мартин одними губами.

Вместо ответа, Шамшир потянула на себя Мартина, склонившегося над ней. Тот потерял равновесие и упал на мягкое, горящее скрытым огнем обнаженное тело.

Его хотели и он хотел.

Через несколько минут Шамшир мечтательно посмотрела на молодого человека, учащенно дышащего, словно только что после бешеного бега, лежащего рядом с ней.

А Мартин в свою очередь со щемящей грусть и благодарностью посмотрел на юное существо, подарившее ему свою невинность.

Впрочем, он отблагодарил ее той же монетой. Девушка заплакала.

— Сейчас ты меня сдашь трем братьям. То, что я делала с тобой с радостью, буду делать с ними из-под палки. Поскольку я не хочу этого. Я люблю только тебя. Не отдавай меня им, слышишь!

— Что я могу, милая, сделать? Я обязан выполнить клятву, иначе меня убьют!

— Давай бежим! Ну! Придумай что-то!

Мартин безучастно и растерянно смотрел по сторонам.

— Хорошо. Только подожди меня тут несколько часов, я должен все подготовить.

Знала бы бедная девушка, что в голове у парня уже сложился план действий.

Он решил совершить побег после свадьбы, дождавшись удобного момента. А сейчас обязан сказать братьям, где их невеста.

4

После свадьбы, на которой невеста укоризненным взором смотрела на сидящего за соседним столом Мартина, молодые женихи увели Шамшир в опочивальню, где один за другим совершили с ней любовный обряд. Шамшир решила после этого для себя: или она удерет с Мартином или наложит на себя руки. Как ей отвратительны были эти чужие руки и уста, эти таинственные мужские части тела, которые разрывали ее пополам. Особенно усердствовал старший брат.

Потянулись дни ожидания. Мартин регулярно наведывался к своим друзьям в деревню, особенно он любил приезжать, когда братья уезжали на работу и измученная Шамшир могла, наконец, любить его самозабвенно, с утонченной лаской и порой остервенением. И откуда только брались силы в этом измученном тяжелой крестьянской работой и страстью трех мужчин душе и теле?

Но однажды Мартин не приехал, он просто сбежал, когда мать трех сыновей застала его с Шамшир за занятием любовью!

— Вон из моего дома! Ты опозорила наш род, негодница, приедут твои мужья, они тебе всыпят по седьмое число. Скорей всего тебя привяжут за руки и ноги к двум кобылицам и подожгут им хвосты! Хочу уже поскорее полюбоваться на эту картину! А сейчас пошла вон! Тебя ждет двор, чтобы к приезду сыновей на нем не было ни одной пыли ночки! Да и обед должна приготовить, а потом уже они с тобой разберутся.

Мартин вскочил на лошадь и помчался галопом. А Шамшир пошла колоть дрова. До вечерней казни и позора еще далеко, а работа не ждет!

***

Нет безвыходных ситуаций. Особенно, когда кажется, что перед тобой стена, судьба приоткрывает щелочку спасения.

Какой-то бродяга на старой кляче проезжал мимо их дома. Шамшир бросилась на улицу, уговорила того взять ее с собой, обещала отдать ему все свои сбережения и еще покормить, только бы ее вывез подальше от этого места, где ее ждет скоро позор и, вполне возможно, смерть!

Бродяга, какой-то разуверившийся в буддизме монах или просто проходимец, каких немало шастает по дорогам, высматривая, чем бы поживиться, согласился. Но как, исполнительная женщина могла все бросить. Такая она уже была от природы. Обед мужьям приготовила, в печи пылал огонь, неиспользованные дрова были аккуратно сложены в амбар. Двор блестел, как дворец!

Бродяча, последний раз крякнул: «Хорошо готовишь!» — попросил добавки и лениво поплелся к пустой телеге.

— Полезай наверх, — скомандовал он.

Свекровь, знающая исполнительность невестки, только хмыкнула. Ей, доброй женщине, самой не хотелось позора и мести сыновей. Она просто им скажет, что невестка упала нечаянно со скалы, когда ходила за водой к ручью, а тело унесла быстрая вода.

Да, пожалуй, они скопили деньжат уже на новую жену. Женщина мечтательно посмотрела в даль. Скоро гулять на свадьбе. Соседка согласна выдать свою дочь замуж.

Знала бы Шамшир поближе свекровь, то простилась с ней по-человечески, но позор жег ее совесть. Она была виновата перед тремя ни в чем не повинными мужчинами. А то, что не любила их, так-то только одному богу известно… ну и Мартину.

Но больше Шамшир с молодым человеком встретится не пришлось. Она после мытрствований, попала на корабль, который привез ее в Амстердам. И началась новая жизнь. Наконец, Шамшир попала в свободный город, где никто никого не притеснял. Свободы было много, даже слишком.

5

Из уборщицы в общежитии университета она как-то незаметно преобразилась в студентку. Какое-то благотворительное общество взяло опеку над дважды эмигранткой. Платили за обучение. Поселили ее в комнате с одной шведкой по имени Свен. Женщины сдружились. Особенно растрогало Шамшир известие, что подруге приходится подрабатывать в районе Красных Фонарей, чтобы заработать денег на учебу.

Она повела Свен за руку к своим благодетелям, но те в помощи девушке отказали.