на аукционе бочонок муки стоил 100 долларов, сегодня он стоит уже 120, — писал в ноябре житель Ричмонда. — Прилично одеться будет стоить не меньше 700 долларов… Мы выглядим потрепанными, чтобы не сказать запущенными или ободранными… Каждую ночь то тут то там воруют птицу, солонину, даже коров и свиней… Так дело скоро дойдет до волнений». Глава тыловой службы военного министерства, человек, преданный Дэвису, признавался в ноябре: «Неотвратимое банкротство финансовой системы, упорство, с которым президент полагается на людей, утративших на самом деле всякое доверие общества, скудость средств к существованию… вызывают глубокое разочарование… Я никогда не впадал в отчаяние по поводу перспектив нашего святого и праведного дела, но моя вера… уступает безнадежности»[1216].

В такой атмосфере и состоялись выборы. Они привели к росту числа представителей, открыто настроенных против действующей власти (с 26 до 41 при общем числе в 106); 12 из 26 сенаторов следующего Конгресса отождествлялись с оппозицией. Число бывших вигов и «условных» юнионистов в Конгрессе выросло с трети до половины. Бывшие виги выиграли в 1863 году и некоторые губернаторские выборы, включая Алабаму и Миссисипи, где они победили впервые в истории. Администрации удалось сохранить незначительный перевес в Конгрессе по парадоксальной причине: наиболее рьяно Дэвиса поддерживали конгрессмены от оккупированных Союзом штатов Кентукки, Миссури (оба считались штатами Конфедерации и имели представительство в ее Конгрессе), Теннесси и тех частей Луизианы, Арканзаса, Миссисипи и Виргинии, в которых, естественно, невозможно было провести нормальные выборы (поэтому те, кто уже исполнял свои обязанности, остались на своих местах или были «переизбраны» горсткой беженцев из их округов). Эти «ирредентисты» громче всех поддерживали требование «вести войну до последнего вздоха». Они сформировали подобие «партии власти» в Конфедерации. Они голосовали за повышение налогов, которые невозможно было взимать в их избирательных округах, и за ужесточение законов о призыве, причем из мест их проживания не взято было ни одного человека. Те же регионы, что оставались под контролем южан, наоборот, избрали большинство противников администрации. Из двух крупнейших избирательных округов, Северной Каролины и Джорджии, 16 из 19 новых конгрессменов находились в оппозиции к правительству[1217].

Как и на Севере, оппозиция была двух видов. Большинство противников правительства разделяли его военные цели, не соглашались с некоторыми мерами в русле «тотальной войны», с помощью которых эти цели можно было достичь. Другие же оппоненты называли войну провалом и требовали мирных переговоров, даже если они и подвергали риску декларируемые цели войны. На Севере таких людей называли «медянками», на Юге они стали известны как «реконструкционисты» или «тори». И на Севере и на Юге влияние мирной фракции усиливалось, когда ухудшалось положение на фронте.

Сторонники войны, но противники администрации были наиболее заметны в Джорджии. В этом штате триумвират в лице вицепрезидента Александра Стивенса, бывшего генерала Роберта Тумбса и губернатора Джозефа Брауна объявил Дэвису личную вендетту. Стивенс сравнивал президента со своим «бедным, старым, слепым и глухим псом». Обиженный на «вест-пойнтскую клику», лишившую его воинской славы, Тумбс в 1863 году обрушился на Дэвиса, назвав его «лицемерным… негодяем», у которого нет «ни моральных качеств, ни способностей возглавлять революцию». Финансовая политика правительства, по словам Тумбса, была «разорительной, губительной и несносной»; реквизиции сельскохозяйственной продукции — «принудительными и обманными»; указ о призыве «грубо нарушил справедливость и Конституцию». «Дорога к свободе белого человека не лежит через рабство, — метал молнии Тумбс в ноябре 1863 года. — Текущая политика мистера Дэвиса приведет революцию к поражению в течение полугода». Губернатор Браун не только высказывался против призыва, но и принимал свои меры: назначил несколько тысяч новых констеблей, офицеров ополчения, мировых судей, коронеров и окружных инспекторов, избавив их от службы в армии[1218].

В феврале 1864 года в Джорджии разразился кризис, когда завершавший свою деятельность старый Конгресс позволил президенту приостановить действие habeas corpus, чтобы подавить недовольство и провести призыв[1219]. Оба сенатора от Джорджии голосовали против этого законопроекта. Вице-президент Стивенс осудил этот проект как удар по свободе, нанесенный президентом, «добивающимся абсолютной власти»: «Много лучше, если страна завоевана врагом, города ее разграблены и сожжены, а поля опустошены, чем страдать от того, что цитадель нашей свободы захвачена тем, кто прикидывался другом». Стивенс также помог Брауну написать воззвание к легислатуре, осуждавшее этот закон как шаг к «военной диктатуре». «Чего мы добьемся, получив независимость от Соединенных Штатов, — риторически вопрошал Браун, — если все наши усилия приведут к тому, что мы… потеряем конституционные свободы на своей родине?» Легислатура приняла резолюцию, написанную братом Стивенса, заклеймившую приостановление действия habeas corpus как антиконституционную меру[1220].

Из Ричмонда все это казалось, конечно, тревожным, но куда тревожнее было предложение Брауна о начале мирных переговоров. Александр Стивенс в общем поддержал это предложение в ходе своей трехчасовой речи перед членами легислатуры, а его брат внес дополнительную резолюцию, призывающую все население «через органы управления штатами и народные собрания» оказать давление на правительство с требованием покончить с войной. Это было зловещим сигналом — в воздухе запахло изменой. В действительности Браун и Стивенс хотели начать переговоры после следующей победы Конфедерации, причем их непременным условием было требование независимости. Ни один человек, включая Стивенса, не ожидал, что Линкольн вступит в переговоры на таких условиях. Принятые резолюции имели цель расколоть северян и усилить фракцию «мирных» демократов, у которых должно было создаться впечатление, будто южане готовы к переговорам. Но эта тонкость ускользнула от внимания многих южан, считавших Брауна и Стивенса реконструкционистами и сторонниками мира любой ценой. Вместо того чтобы расколоть и завоевать Север, их «мирная авантюра» сыграла на руку янки, надеявшимся расколоть и завоевать Юг.

Большая часть южной прессы, даже в Джорджии, подвергла вице-президента критике. Полки из этого штата на фронте приняли резолюции, осуждавшие Брауна и легислатуру. Сенаторы от Джорджии также упрекнули Стивенса, хотя и достаточно мягко. «Ваша антипатия к Дэвису повела вас по неверному пути, — высказал вицепрезиденту сенатор Хершел Джонсон. — Вы неправы, потому что занимаете официальный пост. Вы неправы, потому что способствовали созданию целого движения, чья сумасбродная цель — объявить войну Дэвису и Конгрессу. Вы неправы, потому что это движение выгодно нашему врагу, и они уже используют это в своих газетах». Легислатура в спешном порядке приняла новую резолюцию, заверявшую, что Джорджия полностью поддерживает войну[1221].

Пока оппозиционеры из Джорджии надеялись на заключение мира, победив в войне, часть противников Дэвиса из Северной Каролины желала реконструкции. В этом последнем отделившемся штате верность Конфедерации всегда оставалась под вопросом, несмотря на то, что он дал фронту больше солдат, чем любой другой