Уязвленный неодобрительным тоном Линкольна, Бэнкс решил действовать быстро, с помощью военных указов. Вместо выборов делегатов на конституционный конвент, как того хотела «Союзная ассоциация», он в феврале 1864 года приказал избрать должностных лиц штата, после чего в апреле должен был состояться конвент. Чтобы решить проблему рабства, Бэнкс просто издал указ, объявлявший этот институт «не имеющим законной силы». Плантаторы, как он объяснял Линкольну свою логику в письме, скорее согласятся с освобождением рабов в приказном порядке, чем признают его в новой конституции. Что касалось первоначального созыва конвента, то Бэнкс боялся, что делегаты начнут обсуждать «всевозможные юридические тонкости», что приведет к «опасному, если не фатальному промедлению». Генерал настаивал, что если Линкольн желает провести быструю реконструкцию, гарантированно освободить рабов и привлечь искомые 10 % избирателей, то выборы должностных лиц следует провести до выборов делегатов на конвент. Президента убедили эти аргументы, и он приказал Бэнксу «приступать к делу как можно быстрее»[1242].

Радикальные юнионисты Луизианы были потрясены этим решением. Они считали, что Вашингтон выбил почву из-под их ног и насаждает в Луизиане по-настоящему новый порядок. Это действительно было частью замысла Бэнкса, так как он считал генеральный комитет «свободного штата», недавно организованный этими юнионистами, чрезмерно радикальным. Комитет этот отстаивал ограниченное избирательное право негров, и в одном из его собраний приняли участие делегаты от общины свободных чернокожих жителей города. Комитет заходил дальше, чем того хотело большинство белых жителей Луизианы, и, соответственно, дальше, чем могли позволить белые северяне. На заседаниях комитета «свободного штата» преобладала революционная риторика. Лидер движения, родившийся в Филадельфии, но проживший почти всю жизнь в Новом Орлеане, адвокат Томас Дюран соперничал с Уэнделлом Филлипсом в энтузиазме по поводу «великих принципов равенства и братства», на которых должен основываться новый порядок. «Революция не признает компромиссов. Она должна произвести в обществе радикальные перемены, как и подобает каждой великой революции». Однако Бэнкс изучал историю революций и почерпнул из прошлого ряд уроков. «Мировая история учит нас тому, что неконтролируемые революции, выходящие за грань разумного, вызывают контрреволюции, — писал он Линкольну. — Мы не станем исключением… Если предлагаемая [в Луизиане] политика является… слишком радикальной, реакцией на нее будет контрреволюция»[1243].

Программа Бэнкса разделила комитет «свободного штата» на радикалов и умеренных. На выборах 22 февраля каждая фракция, а также консервативные плантаторы выдвинули своих кандидатов на пост губернатора и другие официальные должности. Бэнкс и большинство федеральных чиновников в Новом Орлеане поддерживали умеренных, которые и выиграли выборы, набрав больше голосов, чем радикалы и консерваторы вместе взятые. Число голосов, поданных на этих выборах, составило почти четверть от уровня выборов 1860 года.

Этот итог выглядел триумфальным для Линкольна и установленного им нижнего предела в 10 %. Тем временем в Арканзасе конвент юнионистов, представлявших половину избирательных округов штата, принял новую конституцию, отрицавшую сецессию и упразднявшую рабство. Уровень голосования в Арканзасе также составил 25 % от выборов 1860 года; конвент ратифицировал новую конституцию, а в марте избрал правительство штата. Однако это достижение прошло почти незамеченным в тени событий в Луизиане и Теннесси, где распри между «железобетонными» юнионистами и раскаявшимися конфедератами затянули процесс почти до конца 1864 года. Эта проблема плюс непрекращающиеся споры в Луизиане вбили клин между республиканцами, что угрожало серьезным расколом между президентом и Конгрессом. В ходе этого конфликта обсуждались четыре взаимосвязанных вопроса: судьба рабовладения; политическая роль черного населения в ходе реконструкции; определение «лояльности»; статус свободного труда черных в условиях нового общества. Вследствие того что каждый вопрос подогревал обстановку в Луизиане, градус напряженности поднимался и в Конгрессе, где республиканские законодатели пытались сформулировать собственное понимание реконструкции.

Их первоочередной заботой была судьба рабства. Будучи мерами военного времени, и Прокламация об освобождении, и указ Бэнкса, объявлявший рабство в Луизиане «несуществующим», после войны приобретали сомнительную законность. Именно поэтому луизианские радикалы видели во введении новой конституции, упразднявшей рабство, меру, которая должна предшествовать выборам нового правительства штата. Многие республиканцы в Конгрессе также опасались реставрации рабства, если к власти в реконструированной Луизиане придут консерваторы. Лучшим решением этой проблемы было бы принятие запрещающей рабство поправки к Конституции Соединенных Штатов. Все республиканцы, включая Линкольна, в 1864 году объединились в поддержку такого шага. В Сенате большинство в две трети голосов, необходимое для принятия упраздняющей рабство Тринадцатой поправки, образовалось быстро, но из-за противодействия демократов, укрепивших позиции на выборах в Конгресс в 1862 году, подобное же голосование в Палате представителей 15 июня закончилось с результатом 93 к 65 в пользу сторонников поправки, то есть поправка набрала на тринадцать голосов меньше требуемого. Чтобы гарантировать освобождение рабов как неотъемлемую часть процесса реконструкции, 2 июля Конгресс принял законопроект Уэйда — Дэвиса[1244], содержавший требование о признании незаконности рабства в штатах Конфедерации как залог их возвращения в Союз.

Опасения, что умеренные и консервативные круги Луизианы вступят в сговор ради сохранения рабства, оказались беспочвенными. Несмотря на отказ многих радикалов от участия в мартовских выборах в конвент (1864), этот орган, заседавший с апреля по июль, включил пункт об отмене рабства в основной закон Луизианы. Он также санкционировал создание средних школ для всех детей, дал неграм возможность вступать в ополчение штата и гарантировал равноправие при обращении в суд для лиц всех рас. В контексте всей предыдущей истории Луизианы эти достижения были поистине революционными. Линкольн сказал про эту конституцию: «Превосходная… лучшая для несчастных чернокожих, чем, например, в моем Иллинойсе»[1245].

Но по вопросу, который должен был выйти на первый план, а именно по избирательному праву для чернокожих, конвент не высказался. Некий умеренный политик из Луизианы скорее всего был прав, говоря, что едва ли хоть один белый из двадцати поддерживает введение избирательного права даже для грамотных, получивших образование мулатов, что же говорить о только что ставших свободными сельскохозяйственных работниках! Тем не менее требования о предоставлении избирательного права всем неграм раздавались все громче. Аболиционисты и радикалы приобретали сторонников среди заседавших в Конгрессе республиканцев, убеждая их, что даровать право голоса бывшим мятежникам и лишить его лояльных чернокожих будет не только безнравственно, но и недальновидно. В январе 1864 года «свободные цветные жители» Нового Орлеана составили петицию, в которой просили предоставить им избирательное право. Под этим документом подписалось больше тысячи человек. Двадцать семь из них еще с Эндрю Джексоном защищали Новый Орлеан от британцев в 1815 году, братья или сыновья многих других сражались в союзной армии. Два делегата отвезли петицию в Вашингтон, где их приветствовали радикальные