и вследствие этого – свободы (Freiheit). Отсюда выходит, что город должен обладать своим трибуналом, своей собственной юрисдикцией. И в самом деле мы видим, что самая древняя и самая необходимая привилегия буржуазии заключается в том, чтобы быть подсудной только городскому трибуналу. Это – суд публичный. Судья, который в нем председательствует (Schultheiss, maire, amman, villirus, ecoutete), есть сотник. Его помощники, асессоры, выбраны из городских собственников. Компетенция трибунала произошла от рынка и касалась коммерческих и полицейских дел. Мало-помалу она распространялась также и на дела недвижимого имущества, касающиеся городской земли. Но город редко приобретал haute justices. Обыкновенно она принадлежала королю или сеньору, как и прежде.

Для Зома городской совет есть только дублет городского судьи. По мере того как население увеличивалось, атрибуты этого сотника делались слишком тяжелыми. Совет облегчил его работу: власть, которой он обладает, принадлежала целиком первоначально муниципальному Richter.

Таким образом, у Зома все объясняется королевским правом. Город в одно время – и королевский рынок, и королевское местопребывание, и королевское убежище. Два течения, которые питают городское право, выходят из одного источника – древнего германского королевского достоинства, только последнее создало буржуазию. Со дня своего появления новая теория возбудила множество трудов, но большая часть ученых отвергает ее.

Прежде всего нельзя, подобно Зому, отождествлять совершенно город и рынок. Если город действительно есть постоянный рынок, то королевское право должно господствовать там беспрерывно целый год. Но почему же до конца Средних веков и даже позже в городе воздвигают крест на время рынка? Что мог означать этот временный крест, в то время как город обладал постоянным крестом, делающим из него постоянный рынок? С первых шагов наталкиваемся на серьезное затруднение. В самом деле, или крест, воздвигнутый во время ярмарки, не имеет юридического значения, но в таком случае ошибочна теория Weihbild’a, или нужно признать, что рядом (или, скорее выше городового права) существует еще не тождественное с ним право рынка и что отсюда Marktrecht и Städtrecht – не синонимы.

Если Зом слишком ассимилировал город рынку, то, кажется, ему не удалось доказать, что вследствие магического значения креста (Weihbild) город и рынок составляют королевское местопребывание. Здесь он призвал на помощь этимологию. Он придал корню vichen, veich, находящемуся в Weihbild, значение Burg, то есть укрепленного жилища специально, в занимающем нас случае, королевского замка. Weihbild есть эмблема замка, королевского дворца, и город, где он водружен, становится Konigsburg’oM. Но это грамматическое объяснение ошибочно.

Слово Weihbild состоит из двух слов: vie = vicus и bild, родственное древнегерманскому bilida, синоним Recht. Weihbild значит только мир или местная юрисдикция Ortsgericht, Stadtfriede.

Можно сделать еще несколько возражений против Зома.

Крест воздвигался только на время ярмарок (nundinae): он не ставится на еженедельных рынках (mercatus). Во многих больших городах видно существование ярмарок только в очень недавнее время, и, с другой стороны, ярмарки бывали в деревнях, которые, между тем, не перестали быть простыми деревнями. Что можно заключить из этого, как не то, что по крайней мере в том смысле, какой придает Зом, абсолютное тождество Städtrecht и Marktrecht не может считаться доказуемым?

Кроме того, если город служит местопребыванием короля, то почему же он не обладает непременно и постоянно haute justice? Король имеет ее в своем дворце, город обязан также иметь ее в своих стенах. Совершенное противоречие – признавать, с одной стороны, что город есть королевское местопребывание, что король в нем постоянно присутствует, и, с другой стороны, думать, что он обладает только коммерческой, полицейской юрисдикцией. Наконец, нельзя допустить взгляда Зома на происхождение совета. Совет есть прежде всего выражение городской автономии. Во Франции, как и Германии, он является магистратурой по существу коммунальной. Здесь он получил центральную власть во время борьбы городов; существует глубокая разница между его властью и городского судьи.

Кроме того, здесь еще факты расходятся с теорией. Самый старый упоминаемый муниципальный совет Германии был в Medebach’e (в 1165 году). В Кельне совет является только гораздо позже. Но нужно ли думать, что в XII веке почувствовали необходимость облегчить функции медебахского экутета, когда этот чиновник мог еще исправлять свою должность в могущественной Рейнской стране, самой населенной во всей Германии? Еще одно замечание. Юридическое сложение города, по теории Зома, несовместимо со средневековой историей Священной Германской империи. Можно бы было признать, что в абсолютной монархии городское право вышло из королевского права, но известна слабость центральной власти в Германии. Кроме того, обыкновенно правители здесь бывали чаще враждебны буржуазии, чем покровительствовали ей. Начиная с XII века, то есть как раз с того времени, когда завершается сложение городского первоначального устройства, они систематично покровительствовали князьям во вред городам. Их политика в этом отношении совершенно отличается от политики королей Франции. Только в конце Средних веков города отделились от императора и стали претендовать на независимость. Словом, Зом стал на очень одностороннюю точку зрения. Он хотел объяснить муниципальное право несколькими юридическими принципами, как если бы имел дело с вопросом из римского права, он потерял из виду политические и социальные условия, среди которых оно развилось. Короче говоря, Зом написал теорию городского права, каким оно могло бы быть, если бы юридические принципы были единственными факторами развития человечества.

История отдельных городов

Теперь, когда мы привели мнения различных школ о происхождении коммунального движения, перейдем к изложению истории отдельных городов и к разбору их хартий.1 Прежде займемся городами, которые произошли из сельской общины, постепенно развились в так называемые «villes neuves» и получили свои привилегии от короля мирных путем. Таков город Lorris в Gâtinais (pagus Wastinensis), находящийся на королевском домене, хартия которого была очень популярна и послужила образцом для хартий многих городов. Потом обратимся к собственно коммунам, которые получили свои привилегии путем восстания, из таких городов наиболее характерен город Лаон, историей которого мы и займемся впоследствии.

Для большего ознакомления с происхождением так называемых villes neuves и с общим характером хартий, данных таким городам, мы приведем здесь выводы французского ученого Люшера: Luchaire A. Histoire des institutions monarchiques de la France sous les premiers Capétiens (987-1180). Paris, 1883. Vol. 2. S. 127–149.

Автор сначала указывает на то, что Капетинги принимали все возможные меры, чтобы удержать своих крепостных, препятствуя им переходить в духовное звание, поступать на военную службу, делаться членами коммуны, одним словом, запрещали им всякое изменение их положения, которое приводило их к полному освобождению.

Затем автор продолжает:

«Наряду с более или менее суровыми мерами, которые принимали Капетинги для того, чтобы